аспирант кафедры КиМП Ростовского ГЭУ «РИНХ»
К концу 80-х гг. в Союзе Советских Социалистических Республик, определился курс реформирования социализма и его демократизации. Попытки «перестройки» государства в условиях продолжающегося ухудшения социально-экономической ситуации сравнительно с развитыми капиталистическими странами привели к его постепенному распаду. Усилия властей реанимировать экономику еще больше разорвали между республиками хозяйственные связи, отсутствие которых создало благоприятные условия для дезинтеграционных процессов в СССР.
Кризис, затрагивающий все стороны социально-экономической, политической и духовной жизни в эпоху «перестройки», констатировался многочисленными актами государства. К примеру, в Постановлении Съезда народных депутатов СССР «О положении страны и первоочередных мерах по преодолению сложившейся кризисной социально-экономической и политической ситуации» от 24 декабря 1990 г. [1], в частности, отмечалось: «Опасно обострились межнациональные отношения. Растёт конфронтация союзных и республиканских органов власти, несогласованность действий законодательных и исполнительных органов на всех уровнях. Таким образом, под угрозу поставлено само существование советского многонационального государства». Помимо прочего документом обозначался наиболее опасный фактор кризиса — национальный.
Обострение межнациональных отношений оказалось одним из наиболее болезненных факторов, сопровождавших распад СССР и становление на его обломках новых независимых государств, а изучение этой проблемы по сей день не утратило актуальности среди правоведов, историков, политологов, социологов [2].
Прекращение существования СССР привело к формированию новых геополитических и этнополитических реалий, где особую остроту приобрела проблема территориального разграничения между бывшими субъектами социалистического государства. Наряду с новыми независимыми государствами — Узбекистаном, Туркменистаном, Таджикистаном, Киргизией, Казахстаном, Арменией, Азербайджаном, Грузией, Украиной, Белоруссией, Россией, Молдовой, Литвой, Латвией, Эстонией на постсоветском пространстве появились так называемые «самопровозглашённое», «непризнанные» государства — Абхазия, Нагорно-Карабахская Республика, Приднестровская Молдавская Республика и Республика Южная Осетия. Бывшие автономные образования в составе Азербайджанской ССР, Грузинской ССР и Молдавской ССР выразили стремление к равноправному участию в процессе дезинтеграции СССР, а краеугольным, исходным положением их стремлений явилось безоговорочное, по мнению народов этих образований, право на самоопределение. В результате, сателлитами отдельных движений за самоопределение на постсоветском пространстве стали политические вооруженные конфликты.
Процесс прекращения СССР — весьма сложного и многообразного историко-политического явления, поставил множество проблем и перед правовой наукой. В настоящее время нет однозначных ответов на вопросы как государственного строительства одних субъектов СССР, так и признания международной правосубъектности других. Впрочем, решение этих проблем представляется возможным, в том числе, путём определения юридической силы актов, принятых органами государственной власти союзных республик и автономных образований в 1990-1991 гг. в контексте обозначения момента прекращения существования СССР в качестве субъекта международного права.
Наиболее детальной разработке вопросы прекращения Союза ССР с точки зрения права подверглись П. П. Кремневым [3], который предлагает в первую очередь обратиться к определению юридической природы Договора об образовании СССР от 30 декабря 1922 г [4]. (далее — Союзного договора).
Союзный договор был заключён образовавшимися на развалинах бывшей Российской империи новыми, независимыми социалистическими государствами — Российской СФСР, Украинской ССР, Белорусской ССР и, созданной Союзным договором закавказских советских социалистических республик от 12 марта 1922 (Азербайджаном, Арменией и Грузией), Закавказской СФСР.
Вопрос о юридической природе Союзного договора не нашёл окончательного разрешения в правовой науке, и не все юристы согласны с его международно-правовым характером. Мнение о внутригосударственном характере Союзного договора превалировало, в основном, в советской юридической науке [5]. Авторы данного тезиса, настаивали на федеративности отношений между советскими республиками накануне образования СССР. Несколько отличное мнение было выдвинуто в середине 1990-х О. И. Чистяковым, который отмечал, что Союзный договор перестал быть договором, а становился законом, поскольку был принят законодательным органом страны [6].
Здесь стоит вспомнить, что Договор долгое время был открыт для присоединения к нему других независимых республик. Так, 13 мая 1925 г. в состав СССР вошли Туркменская ССР и Узбекская ССР, 1 ноября 1939 г. — Западная Украина, 22 июля 1940 г. — Эстония, 3 августа 1940 г. — Литовская ССР и т.д. Естественно, правовой акт не мог в одно и то же время являться внутригосударственным законом для одних республик и международным договором — для других. Что же касается юридического содержания Союзного договора, то он, бесспорно, в определённой мере имел двойственный характер, главным образом потому, что утверждался как основа будущей союзной конституции, а основные положения договора нашли выражение во внутригосударственном праве. По мнению И. А Умновой, в период своего образования СССР прошёл сначала договорной, а затем конституционный процесс. [7] В любом случае, оснований считать Договор об образовании СССР внутренним законом страны, либо придавать его юридической природе двойственный характер, — как на том настаивал, к примеру, Б. Н. Топорнин [8], — не достаточно.
Так, согласно статье 2 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. [9], договор — это международное соглашение, заключённое между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом.
Союзный договор был заключён независимыми государствами, обладавшими государственным суверенитетом, самостоятельно осуществлявшими свои внешние функции, в письменной форме. Договор долгое время был открыт для присоединения к нему других государств. Однако права и обязанности, установленные договором, для каждого из его участников после ратификации переходили в сферу регулирования не международного, а государственного права. Это объясняется тем, что документ, имел учредительный характер, и устанавливал права и обязанности для субъектов, объединяющихся в новое федеративное государство — СССР. Отсюда не следует, что государственно-правовое развитие СССР должно было ограничиваться лишь рамками Союзного договора, положения которого, как было сказано выше, легли в конституционно-правовую основу государства. Поэтому, с окончательным оформлением СССР, правовое значение Союзного договора становилось весьма незначительным. Положения этого акта, не подкреплённые впоследствии внутренним законодательством в должной мере, попросту не имели практического применения. Прежде всего, это касается суверенности республик и их права свободного выхода из состава СССР. На этом имеет смысл задержать внимание.
Пунктом 26 Союзного договора устанавливалась норма о праве свободного выхода республик из Союза ССР [10]. Она, безусловно, имела важное политическое значение, т.к. указывала на добровольность нахождения союзных республик в составе СССР, а также, являлась весомым аргументом для советского правительства, настаивавшего на признании международной правосубъектности союзных республик. Твёрдым подспорьем последнего обстоятельства служила и вся советская правовая наука, придававшая ему качество прочной научной догмы. Вполне логично, что право народов на самоопределение провозглашала и ст. 72 Конституции СССР 1977 г [11]. Такое же право содержалось в предыдущих конституциях СССР (в Конституции 1924 г. — ст. 4, и Конституции 1936 г. — ст. 17).
Бесспорно, право на самоопределение, может осуществляться и без выхода из состава государства. Согласно Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН от 24 октября 1970 г. в содержание данного права входит не только создание суверенного и независимого государства, но и “установление любого другого политического статуса, свободно определённого народом« [12]. Но что касается республик в составе Союза ССР, то даже такая возможность для них выглядела довольно призрачной.
Например, по смыслу Конституции СССР 1977 г. (ст. ст. 78, 84) и конституций союзных республик, территории союзных и автономных республик могли быть изменены только по их согласию. Верховный Совет СССР был правомочен лишь утверждать соответствующие решения (п. 2 ст. 73 Конституции СССР). Однако, только в 1957 г. законами Верховного Совета со ссылками на Указы Президиума Верховного Совета СССР был изменён статус четырёх субъектов СССР [13]. Со ссылками на представления Президиумов Верховных Советов республик (а в некоторых случаях — на основании согласия, выраженного министрами республик) только в период 1939-1956 гг. была изменена территория 11 союзных республик. К примеру, Закон Верховного Совета СССР «О преобразовании Карело-Финской ССР в Карельскую АССР и включении карельской АССР в состав РСФСР» от 16 июля 1956 г [14]., ссылается на «пожелания трудящихся» Карело-Финской ССР. Принцип, согласно которому сами трудящиеся автономных образований на своих полномочных съездах Советов решали вопрос о статусе, как утверждает А. И. Лепешкин, был главным принципом, последовательно проводимым в жизнь партией [15]. Между тем, форма выражения этих «пожеланий» остаётся для нас невыясненной. Ни указанный закон, ни другие нормативные акты не содержат ссылок на документы, подтверждающие согласие данного народа на изменение политического статуса его территории. Более того, в Законе СССР «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР» от 26 апреля 1954 г. [16] и вовсе не содержится указания на «пожелания трудящихся» соответственно Крымской области. И наоборот: многочисленные обращения трудящихся, к примеру, Юго-Осетинской автономной области к руководству СССР и ГССР с просьбой рассмотреть вопрос статуса автономной области, не имели юридических последствий. [17]
Отсюда следует, что процесс административно-территориальных изменений, происходящих внутри СССР, не являлся единообразным выражением известного принципа международного права. Формально обладавший признаками права на самоопределение, этот процесс не нес в своей основе ясно выраженной воли народов; государственно-правовой статус того или иного народа на той или иной территории в значительной степени являлся результатом произвольных манипуляций высшего партийного руководства.
Тем не менее, теория о международной правосубъектности союзных республик, основанная на признании у них качества государственного суверенитета, (который был закреплён в их конституциях), оставалась господствующей в советской юридической науке. [18] К примеру, С. Р. Вихарев писал: «Империалисты и их идеологи, пытаясь опорочить советский общественный и государственный строй, всеми силами стремятся доказать отсутствие самостоятельности союзных республик в составе СССР и на этом основании отрицать их международную правосубъектность» [19]. В настоящее время такое положение оспаривается большинством исследователей. Как справедливо отмечается, в частности, С. В. Черниченко, суверенитет союзных республик носил символический характер и имел какое-либо значение лишь во внутригосударственной сфере [20]. Международная правосубъектность союзных республик определялась предоставляемым им правом по каким-либо вопросам выступать самостоятельно во внешних сношениях, чем, на наш взгляд, и ограничивалась. [21]
Впрочем, в современной юридической науке уже нет споров о том, что норма, устанавливавшая право союзных республик на выход из СССР, носила декларативный характер [22]. Советское государство не предлагало механизмов реализации права на самоопределение, вследствие чего, оно никогда не рассматривалось как осуществимое.
И только в апреле 1990 года, в период формирования распада СССР, процедура выхода из Союза ССР союзных республик и автономных образований была установлена Законом СССР «О Порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» от 3 апреля 1990 г. [23] и Законом СССР «О разграничении полномочий между Союзом ССР и Субъектами Федерации» от 26 апреля 1990 г. [24]
Основной смысл нормативно-правовых актов заключался в том, что решение о выходе союзной республики из СССР могло быть принято путём свободного волеизъявления народов союзной республики, т.е. в результате референдума (народного голосования). Так, согласно статье 2 Закона «О Порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» решение о проведении референдума принимается Верховным Советом союзной республики по собственной инициативе или по требованию, подписанному одной десятой частью граждан СССР, постоянно проживающих на территории республики и имеющих право голоса согласно законодательству Союза СССР. Референдум проводится в порядке, определяемом Законом СССР, Законом союзной, автономной республики о референдуме, если их положения не противоречат данному Закону.
Дополнительное внимание обращает на себя статья 3 рассматриваемого Закона. Она устанавливала, что в союзной республике, имеющей в своём составе автономные республики, автономные области и автономные округа, референдум проводится отдельно по каждой автономии. За народами автономных республик и автономных образований сохраняется право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или в выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своём государственно правовом статусе. В союзной республике, на территории которой имеются места компактного проживания национальных групп, составляющих большинство населения данной местности, при определении итогов референдума результаты голосования по этим местностям учитываются отдельно.
На первый взгляд, можно было предположить, что государство, пытаясь следовать демократическим стандартам, не просто законодательно регламентировало выход субъектов из состава Союза, но и стремилось обеспечить нациям их права, в частности — на самоопределение. Однако последующий анализ законодательства СССР вызывает некоторую озадаченность вопросами выхода из состава СССР в целом, и частично объясняет характер действий субъектов союзного государства в «переходный период» в отрыве от законодательства страны. Такой анализ подтверждает уже выдвигаемый многими исследователями тезис о том, что за весь период существования СССР реальной возможности выхода из его состава, — в том числе, и главное, — регламентированной правом, — не было. Речь идет о конкретных законодательных актах, принятых СССР вслед за Законами, устанавливающими, как было указано выше, процедуру выхода из Союза.
П. П. Кремнев по этому поводу пишет: «С Законом о выходе (имеется в виду Закон СССР „О Порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР“ — прим. авт.) корреспондируется Закон СССР „О всенародном голосовании (референдуме СССР)“ от 27 декабря 1990 г. [25] (далее — Закон о референдуме). Сопоставительный анализ этих двух законов показывает, что их отдельные положения не только взаимообусловлены, но и коллизионны». [26]
Неразрешимость таких разногласий была настолько значительна, что обстоятельства, вытекающие из этих противоречий, не просто констатировали правовые коллизии, но и вовсе блокировали процедуру выхода из СССР. К примеру, если согласно статье 2 Закона «О Порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» решение о проведении референдума принимается Верховным Советом союзной республики по собственной инициативе или по требованию, подписанному одной десятой частью граждан СССР, постоянно проживающих на территории республики и имеющих право голоса согласно законодательству Союза СССР, то ст. 9 Закона о референдуме устанавливала, что граждане СССР не могут быть инициаторами проведения референдума СССР на отдельной территории. Это означало, что инициаторы референдума, в частности Верховный Совет СССР, Президент СССР либо Съезд народных депутатов СССР, могли без согласия граждан СССР, проживающих на территории данной республики, или даже без согласия Верховного Совета этой республики, назначить и провести местный референдум.
На первый взгляд, незначительное разногласие очень скоро предстало в виде реально возникшей неразрешимой проблемы. Так, уже 16 января 1991 г. Постановлением Верховного Совета СССР от 16 января 1991 г. “Об организации и мерах по обеспечению проведения референдума СССР по вопросу о сохранении Союза Советских Социалистических Республик« [27] на всей территории СССР на 17 марта 1991 г. был назначен референдум о сохранении СССР в форме «обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности».
Казалось, республики, претендовавшие на отделение, по-прежнему сохраняли такое право, однако, помимо всего прочего, все тем же Законом о референдуме устанавливалось, что решение, постановленное на референдум, считается принятым, если в голосовании участвовали более половины граждан, внесенных в списки для голосования, и в результате референдума его одобрили более половины граждан, принявших участие в голосовании. Стоит отметить, что речь шла о гражданах, проживающих на всей территории СССР, а не каждой республики в отдельности. А так как Закон не содержал нормы, согласно которой юридическая сила решений референдума СССР, по вопросам сохранения СССР или выхода из него, не могла бы распространяться на союзные, автономные республики, области и т.д., где такой референдум не состоялся, или его результаты расходятся с результатами других союзных, автономных республик, областей и т.д., то судьба политического статуса каждого из этих субъектов зависела как минимум от 50%+ 1 избирателя из числа принявших участие в голосовании по всему Союзу. Учитывая еще и то, что, к примеру, население РСФСР превышало более половины населения всей страны, эта республика одна могла предопределить сохранение или развал СССР, а значит и пребывание в нем или независимость каждой республики.
Не удивительно, что республики, претендовавшие на отделение от СССР, попросту не допустили голосования на своих территориях. В сообщении Центральной комиссии референдума СССР констатировалось, что в Латвии, Литве, Эстонии, Армении, Молдавии и Грузии референдум СССР не проводился. [28] Верховный Совет Литвы всего за несколько дней до референдума проголосовал за выход республики из состава СССР, провозгласив независимость.
Прибалтийские республики обосновывали отказ от проведения референдумов тем, что на их территориях уже прошли собственные плебисциты, и население высказало свое нежелание оставаться в составе Союза ССР. Тем не менее, пунктом 2 Постановления Верховного Совета СССР от 25 февраля 1991 г. «О ходе выполнения постановления Верховного Совета СССР об организации и мерах по обеспечению проведения референдума 17 марта 1991 г.» [29], республиканские опросы населения о самостоятельности республик были признанны незаконным основанием для неучастия в намеченном союзном референдуме. Не имеющими юридической силы были признаны акты о государственной независимости союзных республик и в других решениях Верховного Совета СССР и указах Президента СССР. [30]
Вместе с тем, было бы несправедливым утверждать, что дезинтеграция СССР, сопряжённая с многочисленными нарушениями внутригосударственного права страны, являлась следствием лишь несовершенства правового механизма выхода из Союза ССР, предложенного государством в апреле 1990 года, или невозможности его осуществления. Несомненно, процесс приобретения союзными республиками государственного суверенитета, проистекал не только независимо от законов СССР конкретного периода, но и в некоторых случаях этому периоду предшествовал. В подтверждение можно сослаться на законодательные акты, принятие союзными республиками до апреля 1990 года. Например, в 1989 г. первыми из союзных республик декларации о государственном суверенитете приняли Латвийская и Азербайджанская ССР [31]. 11 марта 1990 г. Верховный Совет Литовской ССР принял акт «О восстановлении литовского государства» [32], а также Закон Литовской республики «О восстановлении действия Конституции Литвы от 12 мая 1938 г.» [33], которым объявлялось о прекращении действия на ее территории Конституции СССР 1977 г. и законодательства СССР. Актами о независимости в марте 1990 г. провозгласили государственный суверенитет Грузия и Эстония [34].
В декабре 1991 года, вопреки волеизъявлению 76% граждан, принявших участие в референдуме 17 марта 1991 г., [35] СССР как субъект международного права прекратил свое существование. [36]
Среди государствоведов и юристов-международников нет единства мнений ни о моменте прекращения СССР, ни о правомерности этого факта. «Прекращение существования СССР как геополитической реальности», впервые было зафиксировано 8 декабря 1991 г. в Соглашении о создании Содружества Независимых Государств (СНГ), так называемом «Беловежском соглашении» [37]. Республика Беларусь, РСФСР и Украина заключённым договором подтверждали, в частности, свое стремление «построить демократические правовые государства», обеспечить «гражданам независимо от их национальности или иных различий» равные «гражданские, политические, социальные, экономические и культурные права и свободы в соответствии с общепризнанными нормами о правах человека».
21 декабря 1991 г. подписанием Протокола к Соглашению о создании СНГ к Республике Беларусь, РСФСР и Украине присоединились и другие республики бывшего СССР — Азербайджанская Республика, Республика Армения, Республика Казахстан, Республика Кыргызстан, Республика Молдова, Республика Таджикистан, Туркменистан и Республика Узбекистан. Отсюда наличие различных ответов на вопрос о моменте прекращения СССР: 8 декабря и 8 и 21 декабря одновременно. Самостоятельно глубокого изучения указанной проблемы не проводилось. [38]
В целях разрешения этого вопроса было бы уместно вновь вернуться к Договору об образовании СССР от 30 декабря 1922 г. При всем плюрализме мнений о его характере (внутригосударственном или международно-правовом), очевидным и бесспорным остаётся тот факт, что с заключением именно этого договора был создан СССР. Естественно, что подписанию Союзного договора предшествовали постановления и декларации советских республик об образовании СССР [39], а также Декларация об образовании СССР от 30 декабря 1922г [40]. Однако во всех этих документах выражалась лишь готовность республик объединиться в одно государство, но не сам факт его образования. Следовательно, Союз ССР начинает свое существование с 30 декабря 1922 г.
Как уже было отмечено, значение отдельных положений Союзного договора в период существования и государственно-правового развития Союза ССР, весьма неоднозначно. Между тем, не подлежит сомнению значение самого Договора, как документа, учредившего новое государство. И вполне логично, что очередное его упоминание происходит в преамбуле Соглашения о создании СНГ от 8 декабря 1991 г., где государствами — учредителями СССР со ссылкой на Союзный договор впервые констатируется, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование.
Из анализа Протокола к Соглашению о создании СНГ на первый взгляд можно предположить, что он основан на уже свершившемся факте прекращения СССР, ранее зафиксированном в Соглашении. Однако, как говориться в тексте Протокола, Соглашение о создании СНГ вступает в силу для каждой из договаривающихся сторон с момента его ратификации. Впрочем, Латвия Литва и Эстония не ратифицировали данное Соглашение, т.к. вовсе не являлись его сторонами. Может ли это означать, что для прибалтийских республик СССР так и не прекратил свое существование? Понятно, что — нет. Поэтому, на наш взгляд, для определения точной даты прекращения существования СССР следовало бы ограничиться определением момента юридического прекращения Договора об образовании СССР.
Как известно первым документом, апеллирующим к Договору, стало Соглашение о создании СНГ от 8 декабря 1991 г. Но оно лишь ознаменовало начало юридического процесса, который окончательно оформив роспуск СССР, формально должен был завершиться созданием СНГ. 21 декабря 1991 г. на встрече президентов в Алма-Ате был подписан Протокол к Соглашению о создании СНГ, которым к Соглашению присоединились ещё 8 республик. В тот же день была подписана так называемая Алма-Атинская декларация [41], ставшая основой СНГ. Именно этот документ, провозгласивший, что «с образованием Содружества Независимых Государств Союз Советских Социалистических Республик прекращает свое существование», фактически констатировал конец действия Союзного договора. А отсюда с уверенностью можно обозначить период существования СССР в рамках от 30 декабря 1922 г. до 21 декабря 1991 г.
Поясним, что вопрос прекращения СССР представляет интерес, в том числе, в целях правовой оценки отказа от участия во всесоюзном референдуме отдельных союзных республик. Хорошо известно, что нормативные акты, принимаемые высшими органами государственной власти, подлежат исполнению на территории государства. От определения момента прекращения существования СССР зависит характер норм, регулирующих отношения между бывшими советскими союзными республиками. Совершенно очевидно, что до прекращения существования СССР отношения между союзными республиками должны были регулироваться внутригосударственным правом, после — международным.
Договорная норма о праве свободного выхода из состава СССР (п. 26 Договора об образовании СССР), фактически была заменена на конституционную. Подписи государств, вступающих в СССР, под договором означали, что они берут на себя обязанности по договору. Объединённые на добровольной основе в единое государство, союзные республики де-юре являлись создателями внутригосударственного права, и тем самым, брали на себя обязанности по его соблюдению. Причём, ни одна из союзных республик за всю историю СССР не выражала своего несогласия с конституционным правом страны, тогда как, в частности, пункт 15 Союзного договора предусматривал возможность опротестовывать, к примеру, декреты и постановления органов исполнительной власти СССР. Наверно, такое бездействие субъектов можно объяснить тем, что они во многом фактически находились в зависимости от воли союзного центра. Но если республики, предпринявшие попытки выхода из СССР в 1989-90 гг. весьма оригинально, — как это не было предусмотрено внутренним правом государства, — фактически не могли использовать соответствующее положение договора, они вполне могли попытаться выйти из него, в соответствии с международно-правовой процедурой выхода из договора. Как известно, ни одна из союзных республик не последовала в этом отношении требованиям международного права. Следовательно, до декабря 1991 г. круг полномочий союзных республик не мог выходить за рамки государственного права СССР. Результаты всесоюзного референдума о сохранении СССР, назначенного на 17 марта 1991 г., имели не рекомендательную, а обязательную юридическую силу. Это устанавливалось всеми актами, связанными с подготовкой и проведением референдума. [42]
Примечательно, что бывшие автономные образования в составе союзных республик, объявившие о государственном суверенитете лишь после прекращения существования СССР, приняли участие в союзном референдуме и проголосовали за сохранение Союза. Разумеется, с самого своего основания эти «самопровозглашённые» государства демонстрируют независимость в решении, как внутригосударственных вопросов, так и проблем внешнеполитического общения, однако вопрос их международной правосубъектности все же остаётся необоснованно открытым до настоящего времени. Это тем более необоснованно учитывая, что именно факт прекращения существования СССР стал легитимной основой самоопределения бывших автономий, а провозглашение государственной независимости «непризнанных» государств постсоветского пространства не предшествовало окончательной и юридической дезинтеграции Союза.
И, напротив, с учётом того, что процесс развала Союза ССР в 1991 г. был сопряжён с нарушением союзными республиками еще действовавшего тогда конституционного законодательства, на вопрос о легитимном порядке их выхода из состава СССР можно ответить только отрицательно. То есть принятые до декабря 1991 г. союзными республиками акты о независимости, по сути, являлись попыткой одностороннего выхода из федеративного государства, а, следовательно, посягали на территориальную целостность и нерушимость границ СССР — государства, члена ООН.
Надо помнить, что единственным субъектом международного права, в составе которого находились Абхазия, Нагорный Карабах, Приднестровье и Южная Осетия до провозглашения ими независимости, был Союз ССР, но никак не Грузинская или другая ССР. Несомненно, именно в таком правовом статусе оставались эти союзные республики до окончательного оформления дезинтеграции СССР, а их попытки одностороннего выхода из федеративного государства являлись, не более, чем грубым нарушением норм международного и союзного права. Причём, здесь речь идет именно о попытках такого выхода, т.к. на фоне изложенного выше, признание правосубъектности союзных республик, до юридического прекращения существования СССР, должно означать признание приемлемым нарушения ими территориальной целостности Союза ССР, а значит — отрицание одного из основных принципов jus cogens. На современном этапе развития международного права последнее прозвучало бы слишком несообразно.
Таким образом, в силу того, что до конца 1991 года в мире не могло существовать суверенных, признанных международным сообществом субъектов международного права — Азербайджана, Грузии или Молдовы, на их территориальную целостность «самопровозглашённые» государства постсоветского пространства, посягнуть попросту не могли. Следовательно, притязания на территории последних со стороны бывших союзных республик также не могут иметь правовых основ.
Из сказанного вытекает еще один немаловажный вывод: утверждение о наличии конфликта принципов международного права — территориальной целостности государств и права наций на самоопределение, — в контексте провозглашения независимости Абхазией, Нагорно-карабахской Республикой, Приднестровской Молдавской Республикой и Республикой Южная Осетия, безусловно, несостоятельно.
В целом, ошибкой отдельных исследователей постсоветских конфликтов представляется игнорирование правовых аспектов образования, существования и прекращения СССР. Отсутствие анализа этих вопросов способствует формированию стереотипов в науке, политике, осложняет международные отношения. Характерен взгляд М. Сидди на международно-правовое признание Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года в контексте неприемлемости такого признания. Автор пишет: “Пытаясь отстаивать одновременно и принцип уважения территориальной целостности, и право на внешнее самоопределение в исключительных обстоятельствах, входящие в Совет Безопасности ООН государства, парализовали деятельность этого органа и подорвали его авторитет« [43].
В возражение можно сослаться еще на одно обстоятельство: выше, к вопросу о невозможности самоопределения участников действующего советского государства, обосновывался вывод о том, что государственно-правовой статус того или иного народа на той или иной территории Союза являлся результатом произвольных территориальных «экспериментов» социализма. Данное утверждение представляется уже достаточно аргументированным. Безусловно, изменения территорий союзных республик и автономных образований, сопряжённые с нарушениями конституционного законодательства, рассекали целостные этнокультурные регионы. Многие народы оказались разделёнными государственными границами, что впоследствии и породило территориальные споры на пространстве бывшего СССР, а также целый ряд международно-правовых вопросов. Например, каждая из так называемых «самопровозглашённых», «непризнанных» республик постсоветского пространства возникла на территории, обладавшей собственными историческими, географическими, национально-культурными, и, в некоторых случаях, конфессиональными особенностями, отличавшими ее от союзной республики, к которой данная территория весьма произвольно в свое время была отнесена. Если учитывать еще и обозначенные выше правовые аспекты дезинтеграции СССР, можно с успехом оспорить мнение о том, что принцип uti possidetis при развале Союза мог распространяться единственно на союзные республики, а на конкретные автономные образования — нет. Напомним, указанный принцип означает, что новые государства, получившие независимость, сохраняют территории, которые имели — будучи в составе государства — предшественника, а бывшие административные границы, разделявшие эти территории, становятся международными. Не исключено, что этот вопрос требует отдельного и более глубокого исследования, возможно, на стыке нескольких наук.
Итак, нелегитимный процесс дезинтеграции Союза ССР, привёл не только к образованию новых государств, но и породил множество проблем, к урегулированию которых не оказались готовы постсоветские государства, ни в правовом, ни в политическом смысле. Международное право, с характерными ему пробелами в кодификации, и во взаимосвязи с неединообразной практикой применения таких его институтов как институт международного признания, международно-правовой ответственности и т.д., также не способствовало решению возникших с прекращением СССР разногласий.
Впрочем, происходившие на момент распада СССР нарушения международного и внутреннего законодательства Союза висели в воздухе, во многом из-за кризисной, нестабильной обстановки в стране, а с её дезинтеграций вовсе лишились практического интереса. Через определённое время конфликты между вновь образованными субъектами на постсоветском пространстве были «заморожены», военные действия прекращены, но к разрешению споров стороны так и не пришли. В результате, международно-правовые проблемы — прежде всего территориальные притязания между бывшими союзными республиками и входившими в их состав автономиями, — остались неразрешёнными до настоящего времени.
Медея Табуева,
помощник заместителя председателя Верховного суда РЮО,
преподаватель кафедры ГП ЮОГУ, аспирант Ростовского ГЭУ «РИНХ»
Ссылки
[1] Постановление Съезда народных депутатов СССР «О положении страны и первоочередных мерах по преодолению сложившейся кризисной социально-экономической и политической ситуации» от 24 декабря 1990 г. № 1857— I. // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. № 1, Ст. 1.
[2] См.: Бабурин С. Н. Мир империй: Территория государства и мировой порядок. — СПб.: 2005;
Станкевич 3. А. История крушения СССР: политико-правовые аспекты. — М.: 2001;
Паин Э. А. Грозит ли России судьба СССР? Сепаратизм и федерализм в современной России // Дружба народов. 1994. № 6;
Каппелер А. Россия — многонациональная империя: возникновение, история, распад. М., 1996;
Чешко С.В. Распад Советского Союза: этнополитический анализ. М., 1996.;
Сидди М. Абхазия, Косово и право на отделение // Центральная Азия и Кавказ. Т.14, выпуск 1, 2011 г.;
Weller M/ Settling Self-determination Conflicts: Resent Developments // The European Journal of International Law, 2009, Vol. 20, N. 1;
Tolksdorf D. Kosovo Presedent — Applicable in Many Parts of the World, but Not Directly in the South Caucasus // Caucasian Review of International Affairs, 2009, Vol.3, No. 1;
Nussberger A. The War between Russia and Georgia — Consequences and Unresolved Questions // Gottingen Journal of International Law, 2009. Vol. 1, No. 2;
Krueger H. Implications of Kosovo, Abkhazia and South Ossetia for International Law // Caucasian Review of International Affairs, 2009, Vol. 3, No. 2., и др.
[3] Кремнев П. П. Образование и прекращение СССР как субъекта международного права. // Вестн. МГУ. Сер.11, Право. 2000. № 4. С. 31-34.
[4] Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик от 30 декабря 1922 г. // Съезды Советов Союза Советских Социалистических Республик., т. III. С.18-22.
[5] См: Ронин С. Л. К истории Конституции СССР 1924 г. М.: 1949;
Златопольский Д. Л., Чистяков О. И. Образование Союза ССР. М.:1972. С. 167, 156 — 189;
Чистяков О. И. Взаимоотношения советских республик до образования СССР. — М.: 1955.
[6] Чистяков О. И. Договор об образовании СССР и современность // Вестник МГУ. Сер. 11, Право. 1995. № 2 С. 16.
[7] Умнова И. А. Конституционные основы современного российского федерализма — М.: 2000. С. 23.
[8] Топорнин. Б. Н. Новый союзный договор: теоретические подходы // Новый союзный договор: поиски решений. М. 1990. С. 17 — 22.
[9] Венская конвенция о праве международных договоров. Заключена в г. Вене 23.05.1969 // Ведомости ВС СССР. 10 сентября 1986 г. № 37. Ст. 772.
[10] Пункт 26 Договора об образовании Союза Советских Социалистических Республик от 30 декабря 1922 г. / Съезды Советов Союза Советских Социалистических Республик., т. III. С.22.
[11]Конституция СССР от 7 октября 1977 г. // Конституция и законы Союза ССР. Сост. Туреев П. П., Колитеевская А. В., Николаева Н. А. М.:1983. — С. 17.
[12] Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН. Принята 24.10.1970 Резолюцией 2625 (XXV) на 1883-ем пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1.- М.: БЕК, 1996. С. 2.
[13] Закон Верховного Совета Союза ССР «О восстановлении национальной автономии балкарского, чеченского, ингушского, калмыцкого и карачаевского народов», от 11 февраля 1957 г. // Известия Советов депутатов трудящихся СССР. 12 февраля 1957 г.
[14] Закон Верховного Совета СССР «О преобразовании Карело-Финской ССР в Карельскую АССР и включении Карельской АССР в состав РСФСР» от 16 июля 1956 г. // История советской Конституции (в документах). М.: 1957. С. 934.
[15] Лепешкин А. И. Советский федерализм. — М.: 1977 г. С. 102.
[16] Лепешкин А. И. Сборник официальных документов. (Применительно к курсу советского государственного права). — М.: 1964 г. С. 333.
[17] См.: Меморандум трудящихся и общественности автономной области Южной Осетии Верховному Совету СССР, ВС РСФСР, ВС ГССР, Президенту СССР М. С. Горбачеву, Председателю ВС СССР Б. Н. Ельцину, ООН, Европейскому Парламенту, МИД СССР, посольствам и представительствам зарубежных стран в СССР, Гаагской Академии международного права // «Адамон ныхас». 1990 № 2.
[18] См.: Сарсембаев М. А. К вопросу о международной правосубъектности советских союзных республик. // Юридические науки. Сборник КазГУ. — Алма-Ата:1976;
Вихарев С. В. Союзная республика как субъект международного права. // Советское государство и право. 1960. № 6;
Бровка Ю. П. Союзная республика — субъект международного права. (На примере БССР) // Советское государство и право. 1972 № 10.
[19] Вихарев С. Р. Союзная республика как субъект международного права. (По материалам Белорусской ССР) // Советское государство и право. 1960. № 6. С. 65.
[20] Черниченко С. В. Теория международного права в 2 томах. Т. II. — М.:1999 — С.37
[21] Так, например, Законом СССР «О предоставлении Союзным республикам полномочий в области внешних сношений…» (См.: Закон СССР «О предоставлении Союзным республикам полномочий в области внешних сношений и о преобразовании в связи с этим Народного комиссариата иностранных дел из общесоюзного в союзно-республиканский комиссариат» от 1 февраля 1944 г. Лепешкин А. И. Указ. Соч. С. 336.) было установлено, что союзные республики могут вступать в непосредственные сношения с иностранными республиками и заключать с ними соглашения. Тем же законом были внесены соответствующие дополнения в Конституцию СССР 1936 г. Между тем, в тексте Закона прямо указывалось, что нормативный акт принимается «в целях расширения международных связей и укрепления сотрудничества Союза Советских Социалистических Республик с другими государствами и учитывая возросшую потребность союзных республик в установлении непосредственных отношений с иностранными государствами». Из изложенного не следует, что Верховный Совет СССР стремился придать или укрепить международную правосубъектность союзной республики. Напротив, единственный вывод, который кажется обоснованным в данном контексте — это вывод о том, что нормативный акт в первую очередь служил политическим интересам союзного государства. К тому же, если абстрагироваться от стремлений Союза облачить имидж государства в демократические формы, то в условиях сложной административно-территориальной организации страны, размера территории и пр. передача в ведение субъектов части полномочий по внешним сношениям могла быть просто весьма удобной. Поэтому, на наш взгляд, рассматриваемый Закон лишь подтверждал неограниченный суверенитет СССР над всей территорией государства.
[22] См.: Чиркин В. Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. — М.: 1998. С. 312, 317;
Шатилова С. А. Указ. соч. — М.: 2000 г. С. 141;
Ушаков Н. А. Международное право. — М.: 2000 — С. 80;
Михалева Н. А. Практикум по конституционному праву стран Содружества Независимых Государств. — М.: 1998;
Венгеров А. Б. Теория государства и права — М,: 1999 — С. 123.
[23] Закон СССР «О Порядке решения вопросов связанных с выходом союзной республики из СССР» от З апреля 1990 г. № 1409-I // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1990 г. № 15. С.252.
[24] Закон СССР «О разграничении полномочий между Союзом ССР и Субъектами Федерации» от 26 апреля 1990 г. № 1457-I // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1990 г. № 19. С.329.
[25] Закон СССР «О всенародном голосовании (референдуме СССР)» от 27 декабря 1990 г. № 1869 — I // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1990 г. № 1
[26] Кремнев П. П. Указ. соч. С. 31-39.
[27] Постановление «Об организации и мерах по обеспечению проведения референдума СССР по вопросу о сохранении Союза Советских Социалистических Республик» от 16 января 1991 г. № 1910 — I. // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1990 г. № 4.Ст. 161
[28] Сообщение Центральной комиссии референдума СССР // Известия. 1991. 27 марта.
[29] Постановление Верховного Совета СССР от 25 февраля 1991 г. № 1975 — I «О ходе выполнения постановления Верховного Совета СССР об организации и мерах по обеспечению проведения референдума 17 марта 1991 г.» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991.№ 10. С. 249.
[30] Постановление Верховного Совета СССР от 21 марта 1991 г. «Об итогах референдума СССР 17 марта 1991 г» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991 г. № 13. С. 350.;
Постановление Комитета конституционного надзора СССР от 3 апреля 1991 г. «О законодательных актах, принятых в связи с проведением референдума СССР». // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991. № 17 С. 499.;
Указ Президента СССР «О решениях Верховного Совета Литовской ССР от 16 и 18 января 1991 г. о проведении опроса жителей республики». // Ведомости СНД СССР и ВС СССР.1991. № 7. С.181.;
Обращение Президента СССР Верховному Совету Литовской ССР от 10 января 1991 г. // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991. № 3, С. 74.
[31] Декларация Верховного Совета Латвийской ССР «О государственном суверенитете» от28 июля1989 г. // Ведомости ВС и Правительства Латвийской ССР. 1989. № 32. С. 452;
Закон Верховного Совета Азербайджана «О суверенитете Азербайджанской ССР» от 25 сентября 1989 г. // Ведомости ВС Азербайджанской ССР. 1989. № 18. С. 144.
[32] Акт «О восстановлении литовского государства» от 11 марта 1990 г. // Ведомости ВС и Правительства Литовской Республики. 1990. № 9. ст. 222, 223.
[33] Закон Литовской республики от 11 марта 1990 г. «О восстановлении действия Конституции Литвы от 12 мая 1938 г.».
[34] Постановление Верховного Совета Грузинской ССР от 9 марта 1990 г. «О гарантиях защиты государственного суверенитета Грузии» // Ведомости ВС Грузинской ССР. 1990. № 3. с. 52.;
Постановление Верховного Совета Эстонской ССР «О государственном статусе Эстонии» от 30 марта 1990 г. // Ведомости ВС и Правительства Эстонской ССР. 1990. № 9. Ст. 180.
[35] Постановление Верховного Совета СССР «Об итогах референдума СССР 17 марта 1991 г.» от 21 марта 1991 г. № 2041 — I. // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. № 13 С. 350.
[36] Соглашение о создании Содружества Независимых Государств от 8 декабря 1991 г. и Протокол к Соглашению от 21 декабря 1991 г. // Информационный вестник Советов глав государств и правительств СНГ. 1992. Выпуск первый. С. 6, 11.
[37] Соглашение о создании Содружества Независимых Государств от 8 декабря 1991 г. // Дипломатический вестник. 1992. N 1. С. 3.
[38] Кремнев П.П. Образование и прекращение СССР как субъекта международного права. // Вестн. МГУ. Сер.11, Право. 2000. № 5. С. 65.
[39] «Декларация Всеукраинского Съезда Советов об образовании СССР» от 13 декабря 1922 г. Съезды Советов СССР, т.II, с. 151 — 152;
«Постановление IV Всебелорусского Съезда Советов об образовании СССР» от 18 декабря 1922 г. Там же. С. 304 — 305;
«Постановление Х Всероссийского Съезда Советов об образовании СССР» от 27 декабря 1922 г. Съезды Советов РСФСР и автономных республик, т. I, с. 216 — 217.
[40] «Декларация об образовании СССР» от 30 декабря 1922 г. Съезды Советов СССР, т. III с. 16 — 17.
[41] Дипломатический вестник. 1992 г. № 1.С. 6,7.
[42] См.: Постановление Верховного Совета СССР от 16 января 1991 г. № 1910 — I «Об организации и мерах по обеспечению проведения референдума СССР по вопросу о сохранении Союза Советских Социалистических Республик» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991.№ 4. С. 87;
Постановление Верховного Совета СССР от 25 февраля 1991 г. «О ходе выполнения постановления Верховного Совета СССР об организации и мерах по обеспечению проведения референдума 17 марта 1991 г.» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991.№ 10. С. 249;
Постановление Верховного Совета СССР от 11 марта 1991 г. «О содействии народных депутатов СССР проведению референдума СССР» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991.№ 12. С. 326 Постановление Комитета конституционного надзора от 3 апреля 1991 г. № 18 «О законодательных актах, принятых в связи с проведением референдума СССР» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991.№ 17. С. 499 и др.
[43] Сидди М. Там же. С. 81-82.