Батрадз Харебов, журналист
Надо ли повторять, что любое значимое событие в жизни человека или истории общества требует осмысления? По прошествии определенного срока, когда страсти стихают и создаются предпосылки для трезвого анализа, можно подводить итоги и давать оценки. При этом исходная информационная база о ходе событий должна быть по возможности предельно полной и достоверной. Но, понимая все это, мы, как правило, проявляем самонадеянность, всецело полагаясь на свои силы, возможности, на свою память, и в этом – главная ошибка, поскольку реакция человека на внешние проявления со временем претерпевает метаморфозы, корригируется.
Батрадз Харебов, журналист
Какие-то подробности, иногда весьма важные, из памяти выпадают, другие – теряют остроту, а третьи в новых условиях воспринимаются несколько иначе. Появляется место для различного рода домыслов, иносказаний, субъективных оценок, расплывчатых картин, фантазий. В результате, вырисовываются разные варианты недавней истории, подлинный ход событий, их персонажи, отдельные детали несколько затушевываются, появляется наносный слой, который мешает добраться до истины, нарисовать достаточно четкую и правдоподобную картину.
Люди сведущие и практичные, особо не полагаясь на память, ведут записи, дневники, ежедневно, а то и ежечасно выстраивая хронику событий. О нашей недальновидности, пренебрежении к фактам, забывчивости сказано достаточно и в плане критики, и в плане самокритики. Но кому от этого легче? А главное – сделали ли мы сами нужные выводы и исправили свое отношение к фиксации, осмыслению, анализу и оценке всего, что нас жизненно касается? «Записывайте все. Этим вы останавливаете время» – призывала Марина Цветаева. Мы знаем удручающе мало о событиях начала 20-х годов прошлого века, когда южные осетины подверглись самому кровавому геноциду со стороны Грузии. Архивные материалы разрознены и обрывочны. Воспоминания очевидцев скудны и фрагментарны. Исследования историков основаны на скудной информационной базе. Что там говорить, когда приходится в качестве документа пользоваться мемуарами «меньшевика» Ноя Жордания и палача Валико Джугели. К тому же было негласное предписание не зацикливаться на этом «эпизоде», оставить попытки правдоискательства, трагедию целого народа представить как «историческое недоразумение» и все силы бросить на пропаганду «вековой дружбы Грузии и Осетии». В результате мы до сих пор не знаем, сколько человек тогда пострадало и погибло, сколько бежало из Южной Осетии, и кто из них вернулся обратно. Какой реальный ущерб был нанесен южным осетинам во время этого варварского нашествия?
Почему-то этому предписанию следовали только сами пострадавшие. А грузинские националисты, внедренные во все властные структуры, в том числе и в партийные органы, делали все для политического, идеологического, экономического давления на Южную Осетию, морального прессинга осетин. Чинились препятствия на пути развития осетинского языка, литературы, культуры, искусства, истории. Все это проводилось в условиях неприкрытой и агрессивной ассимиляции осетин. В Тбилиси ждали повторного шанса на окончательное решение «осетинского вопроса». И момент настал, когда развалился Советский Союз и к власти в Грузии пришли оголтелые националисты во главе с Гамсахурдиа. Сразу же была ликвидирована Юго-осетинская автономия, осетины объявлены врагами, «гостями», «нежелательными элементами». Логическим завершением этой человеконенавистнической политики стала вооруженная агрессия Грузии против Южной Осетии в 1991-1992гг. Вновь были десятки сожженных осетинских сел, сотни убитых, тысячи раненых и изувеченных, десятки тысяч беженцев. Южные осетины выстояли, отстояли свою независимость, а ввод российских миротворцев в зону конфликта привел к концу военных действий.
События эти произошли сравнительно недавно, практически прошли на наших глазах. Осталось много свидетельств, было кому фиксировать все подробности этого преступления. Даже в самые тяжелые времена издавались газеты, было снято более десятка видеофильмов о событиях тех дней. Из осажденной Республики велись теле– и радиорепортажи, снимались телефильмы. За полтора года в РЮО побывало около 1800 журналистов из более чем 50-ти стран. И каждый из них, конечно, что-то снимал, о чем-то писал, тем самым закладывая прочную информационную основу.
Появились подвижники, которые по своей инициативе собирали все доступные материалы о грузино-осетинском противостоянии тех лет – газетно-журнальные статьи, фотографии, письма, протоколы, заявления, обращения, аналитические записки, информационные сводки, другие документы. Уже после войны появились отдельные издания научного, политического, юридического, хроникального, публицистического, мемуарного, литературного содержания. Но их число не было большим, по крайней мере, не соотносилось с масштабами трагедии, к тому же мизерными были и тиражи. Большая часть экземпляров этих книг погибла в результате обстрелов, разрушений и пожаров во время августовских событий 2008-го года. Многие моменты того периода, отдельные подробности, факты и имена до сих пор вызывают споры. Например, никак не удается определить список тех ребят, которые собой перекрыли дорогу и не впустили в Цхинвал многотысячную толпу «демонстрантов» из всех уголков Грузии в ноябре 1989 года. Появились некие загадочные личности, которые утверждают, что руководили отрядами самообороны, завозили оружие, спасали людей… И нет здесь оснований, чтобы не верить этим заявлениям, как нет и полной уверенности в том, что так это и было на самом деле.
Впрочем, если все же дневниковые записи делались, и архивы постоянно пополнялись, то это еще не гарантирует того, что информационная база достаточна и может быть в полной мере задействована в случае необходимости. Существуют еще и форсмажорные обстоятельства. Для меня они проявились в двух пожарах 1994 и 2008 годов. В обоих случаях полностью выгорели служебные помещения парламента РЮО. Были уничтожены ценнейшие архивы. И если после первого бедствия кое-что удалось восстановить, хотя первые видеоматериалы, в том числе и снятые в воюющей Абхазии, окончательно пропали, то второй пожар уничтожил все: документы, аналитические записки, статистические разработки, фото– и видеоматериалы, книги, карты, картины, компьютерную память. Это говорит о том, что штучный материал, уникальные архивы, ценнейшие свидетельства должны быть надежно защищены от подобных катастроф. Возможно, здесь необходима какая-то проверенная и гарантированная система дублирования.
События августа 2008 года развивались стремительно. Боевые действия, скажем, уместились в рамки «пятидневной войны». Но подготовка агрессии, ее политическое, идеологическое, военно-техническое обеспечение охватило достаточно большой временной промежуток. А сейчас идет процесс устранения последствий этой кровавой авантюры. И дело тут не только в восстановлении жилья, правительственных зданий, дорог, коммуникаций, хозяйственных объектов, замене утерянной, уничтоженной и похищенной техники, транспортных средств, оборудования. Главное – доказать всем, и прежде всего себе, состоятельность нашей Республики, народ который перенес все испытания – победил в войне, отстоял независимость, добился международного признания. Жители Южной Осетии обязаны осознать, что, выйдя с честью из ситуации, в которую их ввергли, они сами должны определить для себя, как жить дальше, на какие ценности ориентироваться, как строить свое будущее.
То, что в Грузии «ястребы» в руководстве стали брать верх над «голубями», стало явно проявляться после победы «розовой» революции, прихода к руководству страной американского ставленника Михаила Саакашвили. Разработанный в недрах Госдепа США и Пентагона «проект Саакашвили», а затем продублированный «проект Ющенко», должны были окончательно вывести приграничные с Россией молодые гособразования из зоны влияния России, а самой ей предписывалось окончательно и бесповоротно потерять весь Кавказ. Планы эти были агрессивными, авантюрными, многие важные обстоятельства не учитывались вовсе или представлялись малозначительными. Самонадеянность и непрофессионализм западных стратегов обернулись тем, что все их планы провалились, но принесли неисчислимые беды многим народам, проживающим за тысячи километров от американского континента. Возникли «горячие» точки, разжигалась межнациональная и межконфессиональная рознь, создавались предпосылки для конфликтов и кровавых противостояний. Массово погибало мирное население, сжигались дома, кварталы, целые поселения, число беженцев превысило все мыслимые пределы.
Новое руководство Грузии, утвердившееся путем узурпации власти, за короткий срок умудрилось полностью разрушить те непрочные еще мостки между осетинами и грузинами, которые с большим трудом и при международном посредничестве удалось наладить. Такой важный рычаг на пути к согласию и примирению, как народная дипломатия, в Тбилиси назвали ошибочной, если не враждебной политикой. Практически открыто стали обнародоваться планы силовых методов решения проблем Южной Осетии и Абхазии. Тезис о «территориальной целостности» Грузии, возврате «мятежных» регионов – стал господствующим, а сам Саакашвили объявил себя «главным собирателем “грузинских” земель». Конечно, такой радикализм и бескомпромиссность подогревались Западом. Новым грузинским хозяевам дали понять, что они получат любую помощь (в том числе и военную) и поддержку в их провокационных действиях против России. Ее, по планам, надо было втянуть в длительную и разорительную войну, чтобы на все другие государственные дела у нее не оставалось бы ни сил, ни времени. Легче всего провести эти планы можно было с помощью войны против Южной Осетии и Абхазии. Эти два отколовшихся еще в самом начале 90-х годов островка в Закавказье оставались полностью лояльными к России, и здесь большую часть населения составляли российские граждане. Через нападение на эти республики Грузия планировала уничтожить мирное население, вернуть себе потерянные территории, нанести России чувствительное поражение, подорвать ее международный авторитет и полностью вытеснить за пределы Кавказа.
Эти сумасбродные и заведомо преступные планы нашли понимание у столпов «демократии», строителей «однополярного мира», глобалистов всех мастей. Грузию стали усиленно вооружать. Главные потоки оружия и техники шли из США, Израиля, Украины, Турции, Болгарии, Чехии, Эстонии. По темпам роста вооружений Грузия выходит на первое место в мире. Ее армия уже насчитывает более 35 тысяч штыков, что в разы превосходит предусмотренные международными нормативами лимиты. Расходы на армию достигают четверти ВВП страны и покрываются за счет западных финансовых вливаний, а значит, из карманов американских и европейских налогоплательщиков. Военный контингент Грузии в Ираке по численности уступал только американскому, а в Афганистане в последние годы грузинский военный контингент увеличен более чем в два раза. А это при том, что все другие страны, коалиции свое военное присутствие здесь сокращают. Грузинские власти тщательно скрывают от своего народа людские потери в этих военных авантюрах. Грузинских военных усиленно обучают сотни специалистов НАТО, их генералы и офицеры проходят обучение в военных академиях Запада.
Все в Грузии приводится в соответствие с планируемыми военными действиями. Прокладываются дороги и коммуникации. Вдоль границы с Южной Осетией строятся, причем, открыто, не опасаясь западных военных наблюдателей, укрепрайоны, фортификационные сооружения, полицейские посты. Грузинские анклавы превращаются в военные плацдармы, куда безмерно закачивается военная сила, оружие и техника. Предельно активизируется «альтернативное» куртинское правительство, которым готовятся заменить легитимную власть Южной Осетии. Число провокаций – обстрелы, убийства мирных жителей, похищения, блокирование населенных пунктов – с каждым днем растет. Теракты в Цхинвале и осетинских селах уносят все больше человеческих жизней.
Первую попытку захватить Южную Осетию при помощи оружия правительство Саакашвили предприняло летом 2004 года, в разгар афинской Олимпиады. Были захвачены все главенствующие высоты, перекрыты дороги, стянуты все силы и начались непрерывные обстрелы Цхинвала и сел. Силы сопротивления и миротворцы слаженно противодействовали агрессии, и нападавшие вынуждены были ретироваться, неся большие потери.
На весну 2006 года было запланировано очередное вторжение грузинских войск в Южную Осетию. Эти планы рассекретил экс-министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили, который сейчас скрывается во Франции. По его словам, в подробности нападения были посвящены только четыре человека, от которых зависел успех всей операции. Но произошла утечка информации (сейчас считают, что ее организовал сам Саакашвили), Запад авантюру не поддержал, а потому нашествие
провалилось, не успев начаться.
Открытым военным действиям Тбилиси предпочел провокации, террор, создание в Южной Осетии и вокруг нее обстановки предельной напряженности. Военные эксперты, и прежде всего, российские, сходились во мнении, что против Южной Осетии (Абхазия в этом контексте упоминалась реже) готовится широкомасштабная агрессия. О том же свидетельствовали разведданные югоосетинских спецслужб.
Обстановка предельно накалилась в июле – начале августа 2008 года. Грузинские лидеры уже не скрывали свою готовность приступить к активным военным действиям. Прежде всего, обрабатывалось грузинское население. Ему вдалбливали, что Россия, используя осетин, хочет напасть на Грузию, оккупировать и поработить. Спешно лепился образ врага. Обывателя убеждали, что спасти себя грузинский народ может только при помощи оружия, раз и навсегда решив проблему осетин и абхазов. Их, с благословения грузинской церкви, следовало уничтожить, изгнать или подчинить «своим законам». Примечательно, что к этому пропагандистскому действу были масштабно привлечены так называемые «интеллектуалы», «либералы», «демократы», «борцы за права человека». Они, чтобы потрафить зарвавшейся власти, охотно включились в эту опасную игру, явно отмахнувшись от недавней истории. А надо было бы хотя бы подумать о том, как им подобные в 30-х годах прошлого века привели в Германии к власти Гитлера, оправдывали его преступления, а затем пытались оправдать свое позорное и преступное поведение.
Оболванивание людей велось на фоне предельной милитаризации приграничных к Южной Осетии районов. В непосредственной близости к Цхинвалу была подтянута самая серьезная техника, военный кулак напитывался не только резервистами, но и военнослужащими из всех районов Грузии. Из Ирака американцы дали «увольнительную» для элитных армейских формирований Грузии, которые прямым ходом направились к рубежам РЮО. В конце июля закончились проводимые в Грузии военные учения НАТО, но принимавшие в них участие грузинские войска вместо казарм оказались на передовой. Вдоль всей границы РЮО спешно рылись траншеи, окопы и капониры, – военную технику, нацеленную на Цхинвал, закапывали в землю. В поле возле Гори расположились, уже никак не маскируясь, системы залпового огня. В небе появились боевые и разведывательные самолеты. Грузинские войска планомерно захватывали и укрепляли господствующие высоты. Особенно болезненной была потеря поста «Паук», к востоку от Цхинвала.
За две недели до начала агрессии Цхинвал, Хетагурово, Дменис, Сарабук и другие села стали регулярно обстреливаться из пушек, минометов и гранатометов, танковых орудий. Были жертвы. Уже потом стало ясно, что это была еще только пристрелка. В Цхинвал были внедрены диверсанты, которые корректировали огонь. Многие из них вскоре были выявлены, отловлены, и дали показания на предмет – кем и как они были завербованы. Вот почему первые же залпы 8 августа накрыли расположения миротворческих сил, здания парламента, правительства, МВД, ОМОНа, милиции, университета и т.д. Тогда же регулярному снайперскому огню подверглись посты осетинской милиции, места сбора мирного населения. Настораживало поведение различных международных структур, которые всякий раз всеми способами пытались обозначить себя в зоне конфликта «посредниками», «миротворцами», «медиаторами», носителями «демократических принципов», «борцами за права человека». Еще задолго до августа Грузия в одностороннем порядке вышла из участия в работе Смешанной Контрольной Комиссии (СКК) – единственной структуры, в рамках которой можно было бы хоть о чем-то договориться или выслушать взаимные претензии и требования. Европейские эмиссары стали все реже появляться в Цхинвале. А если их все же отправляли в командировку, то во время встреч «опасные» темы они обходили стороной. ОБСЕ вообще повела себя откровенно враждебно. Ее отчеты о ситуации в Южной Осетии, посылаемые в штаб-квартиру организации – в Вену, перевирали очевидные факты, несли дезинформацию, делали из России и Южной Осетии источник напряженности и нарушителей достигнутых договоренностей. Офицеров ОБСЕ все чаще задерживали в тех местах, на которые их мандат не распространялся, и где они могли вести только разведывательную работу в пользу Грузии. Представители ОБСЕ покинули Цхинвал непосредственно перед началом обстрелов, а значит, знали о начале агрессии. Местным жителям пользоваться подвальными помещениями организации не разрешили, сославшись на то, что они под укрытия не приспособлены. Уже после завершения «пятидневной» войны в тех подвалах были обнаружены отпечатанные типографским образом листовки, в которых указывалось, как должны себя вести жители после захвата Цхинвала. Получается, что в победе Грузии ОБСЕ не сомневалась. Поэтому позиция народа РЮО в отношении этой организации вполне объяснима.
Руководство Южной Осетии, все надлежащие службы били во все колокола пытаясь обратить внимание мировой общественности на надвигающуюся трагедию. С самыми серьезными заявлениями выступали первые лица России, Северной Осетии, МИД и МО РФ. Но международные организации, которые до этих событий объявили себя посредниками в процессе урегулирования, вдруг дружно замолчали и стали делать вид, что не информированы о том, что происходит в зоне грузино-осетинского противостояния. Уже потом, когда агрессор был разгромлен и позорно бежал, все эти «посредники» и «медиаторы» в один голос утверждали, что отчаянно пытались отговорить тбилисские власти «от поспешных, необдуманных и грозящих серьезными последствиями шагов». В таком же ключе высказывались лидеры США и стран Европы. Получается, что «кукловоды» препятствовали, а сами «куклы» вдруг проявили своеволие и пошли на кровавую авантюру вопреки всем предупреждениям, отговариваниям и протестам.
Стали приходить разведданные о том, что в грузинской армии появились наемники. Специалисты из Украины взяли на себя обслуживание высокотехничного оружия и оборудования (систем ПВО, «Град»). Израильские генералы, руководившие операцией по захвату южных провинций Ливана, были «командированы» в Грузию, где их использовали в качестве составителей планов агрессии, командующих военными группировками, координаторов штабных действий. К слову, и в Ливане, и в Южной Осетии планы и их осуществление израильскими генералами и военспецами признаны неудовлетворительными. Американцы обучали грузинских вояк психологической устойчивости (в том числе через применение различных психотропных средств), сбору разведданных и умению с ними работать, ведению огня по скоплениям мирных жителей, определяемых через частоту телефонных звонков, штабной работе и т.д.
Уже в первых числах августа даже отъявленные оптимисты, которые надеялись, что здравый смысл восторжествует, и войны удастся избежать, признали, что сбываются самые худшие предсказания. Выступивший перед депутатами парламента РЮО Эдуард Кокойты только подтвердил все эти опасения.
Теперь уже стоял вопрос: когда может начаться нападение? В состоянии ли войска МО РЮО, миротворцы и отряды самообороны сдержать агрессора? Реальна ли военная помощь со стороны России? И если да, то, как скоро и в каком объеме она может поступить? Однозначного ответа на эти вопросы не было, а потому и не было общего плана действий на случай войны. Тем не менее, руководством спешно проводились мероприятия превентивного плана. Из Цхинвала и осетинских сел автобусами начали массово вывозить детей. Многих сопровождали их матери. В Северной Осетии и республиках Северного Кавказа были организованы пункты по их приему и подготавливались места расселения. Но основная часть прибывших разместилась у родных и знакомых, полагая, что вскоре все проблемы будут решены, обстановка нормализуется, и дети уже к 1 сентября вернутся домой. Но каникулы затянулись, и в школы дети попали значительно позже обычного. Многие семьи или женщины с детьми уезжали на своем автотранспорте или нанимали перевозчиков. Были и такие, кто покинул Цхинвал, но решил пережить обстрелы в отдаленных деревнях. В те же дни президентом РЮО было дано указание о создании отрядов самообороны. Собственно, в городских кварталах и селах Республики таковые были сформированы еще во время событий 1991-1992 годов. Но теперь требовался несколько иной подход организационного и структурного плана (за 16 лет подросло новое поколение защитников Отечества). Изменение границ, зон ответственности требовали снабжения оружием, техникой и боеприпасами, прикомандирования военных специалистов, создания единого командования отрядами и выработки системы его взаимодействия с частями МО и МВД РЮО, миротворцами, войсками российской армии, добровольцами из различных регионов России и других стран. Комплектование отрядов прошло достаточно быстро. Сложнее было решать вопросы вооружения, налаживания связи, взаимодействия штабов. С первых же дней месяца народные защитники находились на казарменном положении, несли круглосуточное дежурство, вели разведывательную работу, спешно осваивали различные виды вооружения. Несмотря на многие недоработки, прежде всего организационного плана, отряды самообороны со своими обязанностями с честью справились. Они первыми приняли бой, организовали несколько рубежей обороны, не дали врагу захватить Цхинвал и укрепиться на захваченных территориях, вместе с другими соединениями нанесли агрессору существенный урон, отогнали его подальше от границ Республики и «принудили к миру».
С приближением часа «х» воинствующая риторика тбилисских лидеров становится все агрессивнее. Местные краснобаи перестали утруждать себя иносказаниями, маскировкой, использованием «эзопова языка». Открытым текстом заявлялось, что «территориальная целостность» Грузии будет в кратчайшие сроки восстановлена, причем исключительно силовым методом, а всем грузинам предписывалось принять самое активное участие в процессе возврата «временно отторгнутых» земель и «усмирения» «зарвавшихся» осетин. Крайне непоследовательно вел себя Саакашвили и его ближайшее окружение. Они, то метали громы и молнии в адрес России, Южной Осетии и Абхазии, открыто угрожая им и пугая всяческими бедами, то излучали миролюбие, доказывая, что все их агрессивные действия всего лишь защитная реакция на давление извне. Последнее такое заявление Саакашвили сделал днем 7 августа, всего за несколько часов до интервенции. Выступая по грузинскому телевидению (это выступление тут же было повторено некоторыми российскими и западными каналами), он, демонстрируя крайнюю терпимость и миролюбие, заявил буквально следующее: Грузия никогда не применит оружия против соседей, даже если те сами на нее будут нападать. Невероятно, но этим заведомо ложным заверениям поверили не только грузины, но и осетины. Жители Южной Осетии вздохнули с облегчением. Им стало казаться, что если угроза нападения не устранена полностью, то хотя бы отложена на какое-то время. По крайней мере, они посчитали, что уж эта ночь пройдет спокойно, без обстрелов и угроз нападения. На самом деле такие заявления предпринимались исключительно для того, чтобы усыпить бдительность жителей Республики, успокоить международное общественное мнение, представить предпринимаемые Россией шаги по недопущению применения силы как нецелесообразные, поспешные и малопродуктивные, если не опасные. В конечном итоге эти «мирные воззвания» грузинского вождя сейчас однозначно трактуются как команда к началу военных действий.
Российская сторона на тот момент фактически исчерпала свои дипломатические возможности. Заявления по поводу резкого осложнения обстановки вокруг Южной Осетии, призывы к мировым лидерам воспрепятствовать надвигающейся опасности, воздействовать на зарвавшихся тбилисских правителей натыкались на стену непонимания и равнодушия. Вернее, Запад откровенно занял выжидательную позицию, он выражал лишь любопытство по поводу того, чем закончится очередная авантюра, затеянная их неадекватным ставленником. В Вашингтоне и европейских столицах приняли решение занять позицию стороннего наблюдателя, а когда наступит разрядка и проявится окончательный результат – выступить вселенским судией, давать оценки, осуждать и оправдывать. Но снять с себя всю ответственность за августовские события на Кавказе Западу не удастся хотя бы потому, что позицию умолчания в Тбилиси восприняли как прямое одобрение агрессии. И сейчас все заявления, что войны против Южной Осетии никто не хотел, а Саакашвили неоднократно рекомендовали не применять силу – пустые слова. Сейчас, когда трагедия произошла, и последствия ее будут проявляться еще долгое время, можно говорить все, что угодно. История все и всех поставит на свои места, и тут уже оправдаться не удастся.
Российское руководство, поняв, что его мнение игнорируется, а мирные инициативы остаются без ответа, начинает предпринимать действенные меры по недопущению уже санкционированного преступления. У границ с Южной Осетией создаются базы дислоцирования российских войск, скапливается техника, ведутся разведывательные полеты, проводятся военные учения, укрепляются части миротворцев. Все эти действия во многом носят демонстративный характер. С одной стороны, агрессору дают понять, что их зверства не окажутся безнаказанными. Россия не оставит в беде своего исторического союзника, не отдаст на заклание своих сограждан. С другой, дают понять мирному населению, что в случае надобности помощь придет своевременно и будет действенной.
Особой оценки требует поведение так называемых грузинских «миротворцев». С приходом к власти Саакашвили они практически прекратили подчиняться объединенному командованию и были переподчинены Минобороны Грузии. Они перестали участвовать в совместных мероприятиях и операциях с российским и осетинским батальонами, тем самым похоронив «уникальный опыт миротворчества», которому аплодировал весь мир. Грузинские военные в Южной Осетии служили не миру, а войне. Они взяли за правило в период обострений покидать свои позиции, бежать из своих штабов и отсиживаться на грузинских постах и в лагерях, по ходу стреляя в спину своих коллег по миротворчеству. Такого мировая практика еще не знала. Эти «миротворцы», вместе с подразделениями грузинской полиции и агентами спецслужб, военнослужащими грузинской армии, окопавшимися в грузинских анклавах и захватившими все господствующие высоты вокруг Цхинвала и крупных сел, должны были по всем планам обеспечить быстрый и окончательный успех нападавшим. Именно они вербовали диверсантов и провокаторов, корректировщиков огня, вели «разъяснительную» работу среди мирного грузинского населения. Последним, перед нападением 8 августа, настойчиво советовали спешно покинуть свои дома и укрыться. Через несколько часов, – говорили им, – дело будет сделано, и вы сможете вернуться в свои дома и жить в единой и неделимой Грузии, избавившись раз и навсегда от докучливого соседства с «ненавистными осетинами». Но того эффекта, который наблюдался перед агрессией 1991-1992 годов, уже не было. Давно поняв, что ими просто манипулируют, местные грузины предпочли остаться вместе с осетинами и разделить с ними все беды и лишения. Хуже пришлось жителям грузинских анклавов. Ими засланные из Тбилиси «казачки» и «пятая колонна» в лице альтернативного правительства сначала пользовались как живым щитом. Затем превратили в беженцев, переправили в Грузию, а дома сожгли. Тем самым, жители этих сел не могут сейчас даже воспользоваться правом вернуться назад, поскольку жить им уже негде.
Таким образом, в начале августа 2008 года ситуация вокруг Южной Осетии сложилась взрывоопасная и, по сути, необратимая. В мире сложились два центра, один из которых поставил на жесткое применение силы, а другой всячески этому препятствовал. Многие, кто до сих пор успокаивают себя тем, что в самый ответственный момент придерживались нейтральной позиции, по существу, своим молчанием поощряли агрессора, но никак не способствовали предотвращению насилия.
Попытки сравнить создавшуюся ситуацию с той, которая возникла в начале агрессии января 1991 года – малопродуктивны. Тогда не было шквального огня по жилым кварталам, можно было, хоть и с риском для жизни, передвигаться по городу. Поэтому тогда удалось быстро организоваться. Партийные и государственные службы сходу включились в работу в новых условиях, была налажена связь с военными Советской армии, стали принимать и размещать первых беженцев из близлежащих и уже сожженных осетинских сел. Но сейчас все было иначе. Ни о какой работе госструктур в те первые часы и речи быть не могло. Необходимо было одно: не дать неприятелю захватить город, не допустить полной блокады, при любой возможности спасать всех, кого можно. И опять все тот же немой вопрос: «Где россияне? Придет ли помощь? А если придет, то как скоро?» Все понимали, что своими силами город удержать не удастся. Уже потом стало известно, что операцию по захвату Южной Осетии грузинские «стратеги» цинично назвали «Чистое поле» (Западу такой изуверский логотип явно понравился). Согласно этому плану, Цхинвал следовало полностью захватить за одни сутки, а всю Южную Осетию – за двое суток. Этот блицкриг провалился, хотя уже к вечеру 8 августа Саакашвили на весь мир протрубил, что Цхинвал находится под «полным контролем грузинской армии», которая закрепляет свой успех. Такие же заявления делались и 9, и 10 августа. А когда агрессор был выдворен, а сами вояки, побросав оружие и технику, смогли затормозить свой бег только в пределах Тбилиси, их верховный главнокомандующий имел наглость заявить, что «одержана очередная историческая победа над Россией». Южную Осетию, значит, уже тогда «переварили», осталось разобраться с Москвой.
После завершения операции по «принуждению к миру» срочно надо было решать проблему информационного обеспечения Цхинвала и сел Республики. Без света сделать это было крайне сложно. Телевидение и типография не работали, местные газеты не выпускались. Завозимая из Владикавказа пресса раздавалась бесплатно, но ее на всех не хватало. Российские телеканалы могли смотреть только владельцы «движков». В этих условиях президент РЮО поручил бывшему министру информации и печати Станиславу Кочиеву стать координатором всех информационных служб и спешно начать выпуск для населения информационного листка. К этой работе был привлечен и я. Первый «Бумеранг» появился уже на второе день, и его расхватывали, как горячие пирожки. До того как заработала типография и начался выпуск республиканских газет, информационный листок выходил ежедневно.
После агрессии 1991-1992 годов было предложено ученикам школ написать сочинения о том, что они пережили, в прозаической и поэтической форме, а также в виде рисунков отобразить все то, что особо запомнилось. В результате появился сборник «Дети блокадного Цхинвала» – первая книга, выпущенная в Республике Южная Осетия. По своей значимости и остроте эти тексты и рисунки были намного убедительнее сухой информации пространных аналитических записок, наукообразных заключений. Многие из авторов того сборника сейчас вполне состоявшиеся люди – занимают ответственные посты, а в августе прошлого года уже им пришлось защищать своих детей.
Было решено повторить этот опыт и сейчас. На удивление, оказалось, что, несмотря на все принимаемые меры, в городе во время обстрелов находилось довольно много детей. Им пришлось особенно тяжело, некоторые до сих пор проходят процесс реабилитации. Записки и рисунки этих новых свидетелей потрясают, они заставляют пристальнее вглядеться в то, от чего некоторые пытаются отвернуться, забыть. Что должна была пережить маленькая девочка, у которой на глазах взрывом на части разорвало родную бабушку, а старший брат, получив смертельное ранение, умирал у нее на руках? Вот из таких свидетельств, больших и малых, будет строиться история южных осетин начала XXI века, именно по ним следующие поколения будут знать о событиях того кровавого лета, о мужестве и стойкости всех тех, кто предпочел идти на жертвы, но оставаться свободным и мирно жить на свей земле, чем покорно и безропотно согласиться пребывать в роли «младшего брата», «благодарного гостя» или «безропотного соседа». Не стоит повторять ошибки прошлых лет и откладывать фиксацию всего того, что с нами произошло, на более отдаленную перспективу, полагая, что это от нас никуда не денется. Сейчас мы находимся в положении археолога, который только произвел раскопки, а теперь следует подробно описать и зафиксировать все найденное и увиденное, с тем, чтобы создать прочную фактологическую базу для будущего анализа событий «08.08.08», для дачи политико-правовой оценки случившегося, для выдвижения полностью обоснованных и юридически безупречных обвинений тем, кого в лучшем случае называют «агрессором», но кто на деле проявил себя как насильник, изувер, палач. Воздастся и тем, что сейчас рядит этих «агрессоров» в рубище «жертв», кто создал, выпестовал и превратил в послушное орудие режим, который сейчас называют не иначе как фашистским.
И в заключение ответ тем, кто агрессию Грузии против Южной Осетии упорно называет нападением «большой и ужасной» России на «маленькую и беззащитную» Грузию. Атака на Южную Осетию планировалась вне зависимости от позиции и действий России. Об этом свидетельствует тот факт, что еще летом 2004 года была проведена генеральная репетиция интервенции, которая закончилась полным провалом и большими потерями со стороны нападавших. На весну 2006 года планировалось масштабное наступление на нашу Республику, но в последний момент американцы посоветовали своим выученикам не торопиться. Ни в том, ни в другом случае «российский фактор» практически не присутствовал.
Операцию «Чистое поле» планировали завершить за два дня, в расчете на то, что российские войска за этот срок не успеют прийти на помощь. Значит, о нападении России речь не шла изначально. Ее следовало побудить на ответные действия только тогда, когда Тбилиси полностью реализует свои захватнические планы. Вот почему сама военная операция носила наступательный, но никак не оборонительный характер. Грузия преступно и вероломно напала на мирное население и получила то, что заслужила. Теперь не стоит делать из себя жертву и выступать с претензиями и жалобами. К слову, существовал еще и план «Б». В случае провала «Чистого поля» планировалась операция «Подарок» («Сачукари»), согласно которой должны были быть отравлены все источники питьевой воды, которой пользуется осетинское население. К счастью, и эти планы сорвались. Как в этом случае можно увязать эту чудовищную акцию с российским присутствием? Видимо, не все грузинские командиры были уведомлены, что их ночная атака на спящий Цхинвал на деле является «оккупацией» их страны Россией, на чем они и прокололись. Так, бывший командующий грузинским миротворческим батальоном не смог сдержаться и за пару часов до нападения в открытом эфире заявил своему недавнему коллеге, что Грузия начинает операцию «по восстановлению конституционного строя в Южной Осетии». За эту несдержанность его чуть было не отдали под трибунал, и ему пришлось нести околесицу о том, что если он чего и сказал, то никто его на это не уполномочивал, а говорил он исключительно по собственной инициативе.
Грузия исторически настроена на силовое решение своих проблем, исключая дипломатические возможности как малоэффективные и требующие терпения и готовности к компромиссам. Соответственно обрабатывалось население: вокруг только враги, и с ними можно разговаривать только языком оружия. Возможно, такой недальновидный и, по сути, разрушительный для народа Грузии выбор связан с тем, что с этой страной все ее поработители решали вопросы без излишней дипломатии. И на союз с Россией тбилисские правители пошли только по одной причине – чтобы та защитила их от полного уничтожения. Сейчас эта спасательная операция объявлена оккупацией. Таким же деструктивным путем пошли и постсоветские лидеры Грузии. Под различными предлогами они категорически отказываются подписать документ о неприменении силы, даже после того как потерпели сокрушительное поражение. Именно грузинская сторона развалила работу смешанной контрольной комиссии (СКК) – единственной международной структуры, в рамках которой стороны если и не приходили к консенсусу, то могли предъявить и выслушать взаимные жалобы, предложения, требования. На грань срыва поставлены Женевские консультации по ситуации в Южной Осетии, и если они все же проводятся после титанических усилий российских и европейских посредников, то представители Тбилиси с самого начала занимают деструктивную позицию, начиная ставить заведомо неприемлемые условия. Они же практически похоронили еще один переговорный формат – еженедельные встречи сторон по реагированию на ситуацию в приграничной зоне. Все это говорит о том, что Грузия сама представляет в регионе военную опасность, создает и раздувает очаги напряженности, провоцирует всех, в том числе и международные структуры, на действия радикального характера, не оставляя места для достижения согласия, толкает на принятие решений, которые изначально способствовать процессу урегулирования не могут. Все это говорит о том, что Грузия при всех режимах и правителях в отношении Южной Осетии проводила и проводит недружественную политику, перетекающую в откровенную враждебность Убежденность в том, что южных осетин следует уничтожить, изгнать или, в лучшем случае, поработить – это уже патология на государственном уровне. И тут уже никакие заявления о том, что на территории Южной Осетии Россия напала на Грузию, а потом еще и аннексировала 20 процентов ее территории – очередной бред, рассчитанный как на внутреннее, так и на внешнее потребление.
О том, что именно Грузия развязала военные действия в августе 2008 года, напав на Южную Осетию, согласны сейчас даже самые отъявленные русофобы. Но при этом они все еще не отказались от резкой критики в адрес России: она де «непропорционально» ответила на агрессию Грузии, аннексировала ее пятую часть, нарушила ее территориальную целостность, признала Южную Осетию и Абхазию, оказывает им политическую, экономическую и военную помощь. В этом, считают они, Москва явно перестаралась. Вот если бы россияне сидели тихо, молчали в тряпочку, разрешили бы режиму Саакашвили захватить Южную Осетию и поставить на грань истребления ее осетинскую часть, которая, как известно, давно имеет российское гражданство, то они доказали бы свою приверженность «принципам демократии», «либерализму», стремлению отвечать стандартам «западных ценностей», при этом всем стало бы понятно, что к России не следует серьезно относиться, уважать ее, но можно диктовать ей свою волю и поставить в подчиненное положение. Но такой ход событий не был приемлем страной, которая стремится занять приличествующее место в мире и требует уважительного отношения к себе. В этом плане ничто так прочно не укрепляет собственную позицию, повышает авторитет и заставляет с собой считаться, как выполнение союзнического долга, гарантированная защита своих граждан, где бы они ни находились.
Можно, конечно, привести еще не одно убедительное свидетельство того, что именно Грузия является агрессором, а организаторов и исполнителей кровавого нашествия ждет заслуженная кара. Россия, ее лидеры своими решительными действиями, твердой позицией, четким пониманием масштабов надвигающего бедствия и зная единственно верные пути, чтобы его не допустить, предотвратила физическое истребление целого народа, не дала разгореться войне, в которую был бы втянут весь Кавказ и сопредельные страны. Но это тема особого разговора.
А пока, после всех ужасов «пятидневной» войны, события развивались стремительно, но и это другая тема. Враг разбит, независимость отстояли, пришло международное признание. Была моральная и материальная поддержка со всех сторон. Был фантастический концерт оркестра Валерия Гергиева на пепелищах и развалинах Цхинвала. Было посещение молодого суверенного государства многими знаковыми фигурами, ViP-персонами – политиками, дипломатами, учеными, деятелями культуры, представителями различных конфессий, общественными деятелями. В Цхинвал и села Республики приезжали представительные делегации от различных международных организаций, включая и те, которые в официальном порядке нашу Республику пока не признали.
Кто бы и как бы ни относился к Республике Южная Осетия, признавая или не признавая ее право на существование в статусе независимого государства, все сходятся в одном: после августа 2008 года мир изменился, и начало этому положили события в Южной Осетии. Грузию подталкивали на военную авантюру США, южных осетин спасла от уничтожения Россия. Эти две страны являются крупнейшими ядерными державами, политическими и идеологическими антагонистами, и на всех фронтах ведут борьбу за превосходство, доказывая правильность своей политики, своего понимания мирового жизнеустройства. Борьба по этим направлениям сохранится между двумя супердержавами и дальше. Но сейчас уже ясно, что августовские события в Южной Осетии окончательно дали понять, что об однополярном мире пора забыть, к идеям глобализма нужно подходить зряче и критически, найти новые подходы к разработке соответствующей сложившимся реалиям системе общей безопасности, найти приемлемый для всех компромисс между территориальной целостностью и правом наций на самоопределение, чтобы не допускать здесь разночтений и двойных стандартов.
Теперь несколько слов о самих СМИ. Во все времена считалось, что средства массовой информации играют громадную роль в деле воздействия на общественное мнение. Даже тогда, когда газеты и журналы выходили мизерными тиражами, доходили с большими опозданиями и далеко не для всех были доступны, а телевидения и радио не было вообще. Еще в позапрошлом веке была произнесена фраза, что одно острое перо может оказаться сильнее армии. И в этих словах не было большой доли преувеличения. Политические памфлеты будоражили Францию, приводили к революциям. Публичные выступления элиты немецкой нации сплачивали народ, оправдывая захватнические войны. Англичан через прессу убеждали в незыблемости короны, утверждали в праве на колонизаторство. Американцам с младых ногтей доказывалось, что именно в их стране можно чего-нибудь добиться, представляя себя как общество равных возможностей, главный образец демократии на всем мировом пространстве. Россия занималась самобичеванием, вознесением венценосцев и передала эту установку на возвеличивание вождей революции.
После развала СССР появились новые СМИ, которые объявили себя «независимыми». Но этого, как оказалось, как не было, так и нет. Западные СМИ всегда будут отстаивать точку зрения своих хозяев и спонсоров, а у тех, понятное дело, есть политические пристрастия, экономические интересы. СМИ здесь превращаются в мощное орудие лоббирования. По тому же пути пошли и российские СМИ после развала СССР. Сразу появилось множество новых «независимых» газет и телеканалов. Но деньги скоро кончились, и на плаву остались только те, кто востребован, у кого есть читатель и зритель, а значит, есть возможность получить деньги от рекламы и государства.
Расхожая фраза о том, что войны и вооруженные конфликты не начинаются до того, как на месте событий не оказываются журналисты CNN , не так уж далека от истины. В последнее время роль средств массовой информации колоссально возросла. И дело тут не только в том, что стали на порядок выше технические возможности по выпуску газет, а пределов усовершенствования электронных средств информации пока вообще не видно, и даже не в том, что любая новость стала доходить до потребителя. Но прежде всего в том, что СМИ используются политиками и военными для формирования общественного мнения. Посредством газет и телевидения людей пытаются убедить в правильности своих поступков даже те, кто и сам в это не верит. Журналисты в ряде случаев выступают как защитники и оправдатели откровенных душегубов. Оскомину набили разговоры о заказных материалах. В условиях, когда с тебя за откровенную ложь и оговор ничего не будет, а даже, наоборот, на этом можно будет хорошо заработать, соблюсти журналистскую «невинность» в состоянии не каждый.
Как показали события, все конфликты развивались по одной схеме. Пока СМИ, получив добро от своих властей, начинали усиленно «трамбовать» свое население, всячески пугая его и доводя до немотивированной злобы. Затем принималось политическое решение, пусть даже с нарушением собственной Конституции, и, наконец, когда такое противоправное решение получало поддержку чуть ли не всего населения, начинается военная агрессия или « маленькая победоносная война». А когда агрессор получал по носу, отход также был трехэтапным. Пока прекращение боевых действий. Затем следовали заявления правительств и парламентов о принятии неких полумер. И, наконец, журналистам разрешалось писать и говорить о том, что «мир лучше войны». Правда, зачастую такие материалы носили явный реваншистский характер, мол, сегодня не получилось, а вот завтра…
Для Республики Южная Осетия эта традиция выглядела так. В 1988 году появляется статья некоего профессора Кванчилашвили, смысл которой ни много, ни мало был в том, что всех негрузин после рождения двух детей следует оскоплять. Это была своеобразная отмашка, после которой видные журналисты, политики, ученые, деятели науки залпом поддержали ксенофобствующего «профессора» через все возможные СМИ. Затем парламент Грузии единогласно (!) ликвидирует Юго-Осетинскую автономную область, вычеркивает ее из своей Конституции. Но одного морального подавления показалось мало, и в ночь на Рождество 1991 года Южная Осетия подверглась жестокой агрессии, которую потом оценили как геноцид.
Тогда агрессор был публично осужден. Как уже указывалось, за время войны 1991-1992 годов в Южной Осетии побывало около 1800 журналистов из более чем 50 стран мира. И надо сказать, что только единицы не посчитали нужным сказать правду. Понятно, что это представители стран бывшего соцлагеря и бывших советских республик. Считал и считаю, что твердая позиция именно журналистов, возрастающий поток правдивой информации, привели к ускорению подписания Дагомысского соглашения 1992 года, ввода в Южную Осетию российских миротворцев и прекращения избиения мирного населения.
Иной была ситуация в 2008 году. Хотя и здесь не обошлось без журналистов. Одни призывали свое руководство поторопиться и раз и навсегда решить «осетинский вопрос». Другие пугали южных осетин неминуемой войной, из которой уже они легко не выпутаются. Затем, науськиваемые Западом Саакашвили и его команда довели отношения с Россией до критической точки. Каждый день следовали нападения на посты миротворцев, их обстрелы. Стало понятно, что нападение на Южную Осетию состоится в ближайшее время, из города стали спешно вывозиться дети, старики и женщины. Формировались отряды самообороны. Многие российские СМИ командировали своих журналистов в Цхинвал. К границе города были подтянуты грузинские войска, руководимые американскими инструкторами, среди которых были и «афрогрузины». За несколько дней до начала боев Союз журналистов РЮО обратился к своим профессиональным собратьям, призвав тех использовать все свои силы и авторитет, чтобы не допустить избиение мирного населения. Особое обращение было адресовано журналистам тех стран, которые усиленно продолжали вооружать Грузию. Необходимо было дать хоть приблизительный материал об этом, чтобы народ спросил своих лидеров: что они, собственно, собираются делать? Тогда хотя бы наживаться на войне могло стать более проблематичным.
Российские СМИ отреагировали на начало агрессии предельно оперативно. Телекартинка появилась уже в ночь на 8. Все газеты дали обширный материал на второй день. В городе появились целые группы корреспондентов, которые селились в частном секторе, показывая, что до конца событий город не покинут. Это была прямая моральная поддержка оставшемуся населению. Грузино-югоосетинский конфликт сразу стал первополосным, с него начинались и все информационные блоки. Тут надо отметить, что хотя между редакциями есть своеобразная конкуренция, здесь все выступили единой командой. Даже по городу пытались продвигаться вместе. Вместе получали информацию, обменивались ею и отправляли в свои редакции.
Сейчас уже есть возможность сравнить работу журналистов во время войны 1991-1992 годов и агрессии 2008 года. Да и сами эти события существенно разнились по масштабам и кровопролитности. Первое было затяжным, оснащение армий – минимальным, противоборствующие стороны выступили против друг друга в открытую. Второе было стремительным, с большим числом жертв, армии (особенно грузинская) были прилично оснащены, на стороне Грузии открыто выступили США, Израиль, Украина, Эстония, Турция, ряд других стран. Южную Осетию поддержала Россия.
Изменились методы работы журналистов. В 90-х годах работали журналисты еще «советской закваски», у которых не было никакой возможности оперативно отправлять информацию. В 2008 году пришли репортеры новой формации, хороши оснащенные, прекрасно знающие материал, хорошо обученные. Да и работали они по-разному. Первые (1991 – 1992 гг.) приезжали на один-два дня, поскольку негде было ночевать, и нечего было есть. Вторые приезжали надолго. Они задолго до войны обосновались в Цхинвале, сняли квартиры, «обросли информаторами», в том числе и из властных структур, определили схемы сброса информации и т.д. Из-за краткости агрессии 2008 года и растянутости войны 1991-1992 годов вторых оказалось значительно меньше. Да и новые технические возможности позволяли не держать большой численности контингент.
Так вот, как это ни странно, в случае агрессии 1991-1992годов говорилось, что информационную войну Южная Осетия выиграла (это признал даже экс-президент Грузии Эдуард Шеварднадзе), а в 2008 году, наоборот, проиграла. И дело тут не в том, что сейчас журналисты работали хуже, чем раньше. Все упирается в политическую конъюнктуру. Тогда было очевидно, что Грузия просто набросилась на беззащитную Южную Осетию и ту надо поддержать. Именно поэтому в то время иностранных корреспондентов было многим больше в Цхинвале, чем сейчас, и писали они правду. На Западе тогда еще ставка на Грузию не делалась. Но уже к 2008 году во всю силу заработал «проект Саакашвили». В Грузию стала поступать самая современная военная техника, а грузинскую армию стали обучать по американским образцам. Численность грузинских военных возросла до 38 тысяч человек. И готовили эту военную армаду к войне… против России. Западные корреспонденты вели свои обзоры не с поля военных действий, а исключительно из Тбилиси, в Цхинвал они приезжать перестали. Вот почему на Запад подавалась откровенная ложь. А Южная Осетия информационную войну «проиграла». Правда, со временем ситуация стала меняться, на Западе стали понимать, что врать больше нельзя, чтобы окончательно не потерять доверие своего населения.
Сами журналисты во время грузино-осетинского конфликта работали по-разному, но при этом проявляли образцы героизма, находились в самых опасных местах, участвовали в спасении мирного населения. При этом те, кто приезжал в первый раз, больше полагались на первые впечатления, и в их материалах было много свежести и новизны. А те, которые приезжали повторно, прежде всего, начинали работать со сбоpa любой информации, которой их обеспечивали знакомые и официальные лица. У них была возможность сравнить ситуацию и заняться анализом. И тот, и другой метод имеют право на жизнь, вернее взаимно дополняли друг друга. В результате создалась достаточно полная картина.
Совсем в особом положении оказались местные журналисты. Они не только были лишены возможности работать на другие СМИ, но и не могли снабжать информацией свое население, поскольку редакции, типографии и телецентр были разбомблены. В этих условиях югоосетинские журналисты стали работать с приезжими, снабжая их самой различной информацией.
В целом, складывается убежденность, что не все журналисты могут с достаточной эффективностью работать в конфликтных зонах. Их надо готовить в особых условиях и по особой системе. Даже в плане обеспечения собственной безопасности. На Западе эту группу населения называют стрингерами.
Остается добавить, что за мужество и героизм большая группа журналистов была награждена правительственными наградами России и Республики Южная Осетия
Все ли уроки из трагедий двух последних десятилетий мы извлекли? Насколько готовы к новым вызовам и угрозам? Удалось ли подготовить новую фармацию политиков, хозяйственников, оборонцев, журналистов готовых эффективно проявить себя в новых условиях? Кое-что, конечно, сделано. Но за пять лет при большом желании и полной самоотдаче можно было бы сделать несравненно больше. Как ни странно, следствием такого положения стала «многосторонняя и масштабная помощь, которая была оказана республике сразу после завершения военных действий. Исключительная роль здесь принадлежит России. Она первой признала независимость Южной Осетии. Обеспечивает ее безопасность и охраняет государственные границы. Миллиарды рублей были выделены на восстановление разрушенного хозяйства. Большая помощь оказывается в области культуры, образования, здравоохранения, науки, спорта. Определенная коррекция произошла и в работе СМИ. Российским газетам и телекомпаниям нет уже необходимости содержать в Цхинвале свои корпункты. Журналисты стали приезжать с РЮО в плановом порядке, для освещения вполне конкретных событий. Кроме того, с российскими и другими СМИ вполне успешно работают и сами осетинские журналисты. Определенный объем информации разносит Интернет.
И тем не менее, многое все еще вызывает нарекания. Только сейчас подошла к концу работа над дачей политико-правовой оценки событий 2008 года. Застопорился процесс международного признания. Женевские дискуссии заканчиваются ничем. Нет достаточного кредита в продвижении межправительственных и межпарламентских проектов. Восстановительные работы не устраивают ни руководство, ни население. Обострилась демографическая ситуация. Не восстановлены театр, университет, госмузей. И этот ряд можно продолжить.
Но материал, подготовленный по случаю юбилея, по определению, не может заканчиваться на минорной ноте. Осетины всегда были оптимистами. Нам удалось выбраться из самых сложных ситуаций. Иначе не было бы сейчас на карте мира суверенной Республики Южная Осетия. Самое главное – мы знаем куда идем, и что нам предстоит сделать в ближайшей и отдаленной перспективе. Решающим резервом построения достойного будущего является наша молодежь. Формация, выросшая в условиях независимости, уже проявила себя в области культуры, спорта, обороны. На подходе высокопрофессиональные политики, дипломаты, менеджеры, предприниматели, ученые.
Пройдет еще несколько лет и по случаю нового юбилея независимой Южной Осетии будет подготовлен очередной сборник, содержание которого будет многим позитивнее.