Глава первая.
2. По тылам противника.
(Продолжение)
30 июля 1941 года приказом командующего войсками Западного фронта была сформирована кавалерийская группа в составе 50-й к 53-й кавалерийских дивизий. Группа сразу же получила задачу на выход в тыл противника с целью нарушения его коммуникаций на смоленском направлении.
Выполняя полученную боевую задачу, 50-я кавалерийская дивизия в ночь на 31 июля выступила в направлении на Щучье. В ходе боев частям дивизии удалось овладеть Ордынской и Кукуевкой. Однако, 3 августа, после того, как противник, подтянув резервы, перещел в наступление, а в ходе сильной артиллерийской подготовки в ряде мест, где действовали части дивизии Плиева, поджег лес, казаки вынуждены были начать отход. Отход осуществлялся в сложных условиях, под ударами мотомеханизированных частей противника, пытавшихся перерезать советской коннице пути отступления на северный берег реки Межа. Однако с наступлением темноты конница все-таки сумела перенравиться через реку и лесными массивами вышла в район Глинское, а затем в леса юго-западнее озера Емлень.
После этого предпринимались еще попытки прорваться через фронт противника, однако и они оказались безуспешными. Но, как говорится, нет худа без добра. Несмотря на неудачи, постигшие дивизию в самом начале ее боевого пути, разведка боем и все последующие действия с целью прорыва в тыл противника явились необходимой боевой школой, позволившей обстрелять части дивизии в преддверии еще более серьезных испытаний, которые выпали на долю ее личного состава в сражениях на подступах к столице нашей Родины —Москве. Действия на рубеже реки Межа позволили накопить достаточно ценный опыт, проверить маршевые и иные боевые возможности каждого полка и дивизии в целом. ^
…11 августа приказом по фронту командующим кавалерийской группой был назначен полковник Л. М. Доватор. К этому времени перед войсками Западного фронта продолжала стоять задача— не допустить прорыва противника на Москву. С этой целью, согласно указаниям Ставки Верховного Главнокомандования, войска Западного фронта силами 30-й, 19-й и 16-й армий должны были ударами в общем направлении на Духовщину нанести поражение главным силам 9-й немецкой армии. В этой операции не последняя роль отводилась и кавалерийской труппе полковника Л. М. Доватора. В приказе командующего войсками Западного фронта Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко указывалось: »Кав. группе Доватора с рассветом 16.8. прорваться в тыл противника, уничтожая его тыловые объекты и базы снабжения в районе Велиж, Демидов, Духовщина». Эти действия кавгруппы в тылу врага должны были способствовать успешному развитию удара советских войск с фронта.
Подготовка к рейду осуществлялась с учетом опыта предшествующих действий кавалерийской группы. Особенно тщательно анализировались причины неудач при попытке прорваться через линию фронта. Доватор и Плиев были единодушны в оценке этих причин. Они пришли к выводу, что неудачи были обусловлены отсутствием должной слаженности частей и их штабов ввиду кратковременности формирования, что непосредственно отразилось на сроках их обучения? неправильным представлением о методах ведения боевых действий кавалерией в новых условиях, преувеличением значения первых (но немногих) атак в конном строю; недостаточным освоением искусства управления кавалерией в современном бою и взаимодействия с поддерживающими ее силами и средствами; слабой приспособленностью к действиям в лесисто-болотистой местности.
Это были весьма конкретные выводы, вслед за которыми должны были последовать практические шаги для устранения выявленных недостатков. Однако времени на все недоставало. Л. М. Доватор, И. А. Плиев и К. С. Мельник сосредоточили все свои усилия на том, чтобы добиться высокой подвижности каждой дивизии в отдельности и группы в целом. Но сделать это тоже было непросто, особенно в условиях господства авиации противника в воздухе и насыщенности поля боя новой машинной боевой техникой. И тем не менее Доватор и Плиев приложили немало усилий, чтобы, несмотря на неудачи в первых боях, найти в коннице все то, что еще сохраняло свое значение как фактор боевой мощи, найти и умело использовать.
Собираясь в тыл врага, Плиев не мог не задуматься и о целесообразности рейдов в современных условиях в свете накопленного в прошлом опыта. Хотя в трудах о коннице рейдовым действиям уделялось достаточно много внимания, однако конкретных примеров было не так уж много. Теория была, но она, к сожалению, не во всех своих положениях подкреплялась положительным опытом.
Плиеву вспомнился рейд, совершенный во время русско-японской войны кавалерийским корпусом генерала Мищенко. Он осуществлялся в благоприятных условиях маневренной войны, когда не было сплошного фронта и коннице не нужно было прорывать оборону противника. Не было тогда и авиации, которая могла причинить кавалерии большой вред. Однако, корпус, действовавший в тылу противника целую неделю, не сумел решить поставленных перед ним задач. Причинами неудачи был громоздкий обоз, лишивший корпус необходимой в рейде маневренности и быстроты действий, что давало японцам время на контрмеры, а также не-приученность конницы самостоятельно вести бой против пехоты.
Неудачными были также действия английских кавалерийских корпусов в 1917 году под Камбре и в 1918 году под Амьеном. Корпуса, усиленные танками, были введены в готовые прорывы, сделанные пехотой. Однако, удачно начавшиеся рейды и в том и в другом случае не получили развития из-за неумения кавалерии бороться против пехоты противника. Стоило английским кавалеристам войти в боевое соприкосновение с отступающей немецкой пехотой и слабыми резервами, подошедшими из глубины, как они спасовали — не решились прорвать собственными силами тонкую, поспешно созданную линию немецкой обороны.
Однако в памяти Плиева сохранились не только рейды, имевшие неудачный исход, но и те, которые завершились успешно и которые, собственно, давали аргументы оптимистам утверждать, что рейды и в современных условиях не только возможны, но и оперативно целесообразны. К таким удачам кавалерии следовало отнести рейд, осуществленный англичанами в Палестине в сентябре 1918 года. Сводный кавалерийский корпус, введенный в прорыв, осуществленный пехотой в обороне турецких войск, решительно устремился вперед, в высоком темпе развил наметившийся успех и вырвался на оперативный простор. Эта операция, по-существу, предрешила исход боевых действий в пользу англичан, и война в Палестине закончилась. Определенный оперативный эффект имели и действия 6-го кавалерийского корпуса немцев, введенного в августе-сентябре 1915 года в пятидесятикилометровый разрыв, образовавшийся в русском фронте. Немецкой коннице удалось углубиться на сто — сто пятьдесят километров в тыл русских войск, совершив так называемый Свенцянский рейд. Однако успех конницы не был использован германским командованием. Русские войска вытеснили конницу противника и восстановили линию фронта.
Значительными успехами были отмечены рейдовые операции советской конницы в годы Гражданской войны. И по организации, и по осуществлению многочисленных рейдов по тылам белогвардейцев отличились 8-я кавалерийская дивизия, а затем и 1-й конный корпус Червонного казачества «од командованием В. М. Примакова. Особенно успешным был прорыв фронта и рейд по тылам противника в районе Поныри, Фатеж, осуществленный силами 8-й кавалерийской дивизии в ноябре 1919 года.
Дерзкий, можно сказать, рискованный, но вполне оправданный обстановкой и замыслом операции рейд в глубокий тыл противника был осуществлен Первой Конной армией под командованием С. М. Буденного в Киевской операции в июне 1920 года. Конница собственными силами прорвала оборону белополяков на житомирском направлении и вырвалась в тыл противника — на оперативный простор, сокрушая все на своем пути. Успех этой операции был обусловлен тем, что рейд Первой Конной армии являлся важным и необходимым звеном всей операции, что задача этого рейда не была ограничена только действиями по тылам противника, а составляла решающую часть плана операции в целом.
Операции, развернувшиеся в Северной Таврии против войск Врангеля в октябре 1920 года, также характеризовались смелым маневром крупных конных масс по тылам и коммуникациям противника. Однако действия Первой Конной армии, своевременно не поддержанные наступлением войск с фронта, не смогли дать тех полных и решительных результатов, которые были бы возможны при наличии согласованных и инициативных действий всех армий фронта.
Полученный в этих операциях боевой опыт еще раз подтверждал положение, что рейды подвижных групп способны дать решительный результат только тогда, когда они тесно сочетаются с действиями войск, наступающих с фронта. В противном случае, рейды могут иметь лишь частное значение (нарушение коммуникаций противника, дезорганизация его тыла), но решающего успеха дать не могут.
«Что ж, — думал Плиев, — мы сделаем все, что от нас зависит. Будем надеяться, что и войска, наступающие с фронта, сделают все, что им определено директивой…»
В результате глубокого анализа, накопленного уже опыта, Доватор и Плиев пришли к выводу, что конница не исчерпала еще всех своих возможностей, что и в новых условиях можно добиваться значительных результатов, если умело использовать эти возможности, а высокую подвижность и умный маневр сделать ее главным оружием. Словом, предстояло доказать, что есть еще у конницы «порох в пороховницах», что она еще не утратила своего значения как маневренная сила.
Исходя из этой установки и осуществлялась подготовка войск к рейду по тылам противника. Кавалерийские дивизии и полки нацеливались на маневренные и внезапные действия, стремительные марши и дерзкие атаки. Ввиду того, что предстояло действовать на труднопроходимой лесисто-болотистой местности, было решено артиллерию и обозы оставить на месте. Для борьбы с танками противника создавались группы истребителей танков, вооруженные противотанковыми гранатами и бутылками с горючей смесью. Чтобы сохранить за собой свободу маневра и возможность внезапных действий, в рейд брались лишь ручные и станковые пулеметы на вьюках. Знаменитые тачанки, которые не могли развернуться в лесах и болотах, также оставлялись в исходном районе. Значительно увеличивались носимые запасы боеприпасов и продовольствия. Все это, по расчетам командования группы, должно было повысить маневренность конницы и ее способность к автономным действиям в тылу противника в течение длительного времени. Таким образом, за счет некоторого ослабления огневой мощи кавалерийская группа приобретала более высокую подвижность, а это являлось, как показывал опыт, главным, решающим условием успеха в рейдовой операции.
Доватор и Плиев, разрабатывая замысел предстоящих действий, в полной мере учитывали и то, что обширные лесные массивы безусловно будут снижать маневренные возможности конницы, но зато эти же массивы надежно маскировали и направление маневра и характер действий конницы, что в конечном счете имело решающее значение и обеспечивало внезапность ударов по противнику. Даже болота, которые резко ограничивали маневр конницы, были учтены в расчетах командования группы. Было решено для перехода линии фронта использовать разрывы в обороне противника, которые в основном приходились на заболоченные участки местности. Кроме того, учитывая отсутствие артиллерии в составе группы, командование рассчитывало в случае крайней необходимости использовать болота как прикрытие от возможных танковых атак противника.
В течение 12 и 13 августа непосредственная подготовка к рейду была завершена. К исходу 13 августа группа в составе 3000 сабель двумя дивизионными колоннами выступила из района озера Пловное, озера Емлень в юго-восточном направлении — в район станции Жарковский. Двигались через лесные массивы и болота. Передовым полкам приходилось буквально прорубать себе дорогу через лесные чащи, и на болотистых участках выстилать гати. Несмотря на трудности, движение конницы осуществлялось настолько скрытно, что воздушной разведке противника так ни разу и не удалось напасть на след выдвигавшихся к переднему краю частей кавалерийской группы. Это позволило кавалерийской группе прямо с марша силами передовых отрядов отбросить противника на южный берег реки Межа и выйти к его основному оборонительному рубежу. Однако здесь части кавалерийской группы натолкнулись на упорное сопротивление 2-й пехотной дивизии, только что прибывшей из Германии. Все попытки советской конницы пробиться в тыл противника как отдельными отрядами, так и полками успеха не имели.
В ходе этих боев, фактически вылившихся в разведку боем, И. А. Плиеву все же удалось установить, что наиболее слабым местом в обороне врага является участок Устье, Подвязье, что именно здесь и следует предпринять новую попытку прорыва в тыл немецко-фашистских войск. Но прежде следовало предпринять действия, которые позволили бы отвлечь внимание гитлеровцев от этого участка. Для достижения этой цели Плиев решил: прикрываясь с юга, в районе Филино, силами 47-го кавалерийского полка, силами двух других полков — 37-го и 43-го — осуществить отвлекающие ночные налеты на населенные пункты Соловьево, Азарово, Фролово, Муравьево, Брехаловка.
Получив согласие командующего группой, Плиев осуществляет свой замысел. В течение трех суток — с 16 по 18 августа — были проведены намеченные налеты на занимаемые противником населенные пункты. В результате этих действий противнику были нанесены большие потери. Кроме того, у вражеского командования создалось впечатление о появлении новых крупных сил советской конницы, а ее налеты на опорные пункты, занимаемые немецко-фашистскими войсками, были восприняты как попытка сорвать немецкое наступление на город Белый.
Успешные действия частей 50-й кавалерийской дивизии в ходе ночных налетов имели еще и другую, не менее важную, положительную сторону: они позволили личному составу дивизии окончательно оправиться от морального шока, полученного им в результате неудачного исхода марш-маневра, предпринятого еще 26 июля, вернули ему уверенность в свои силы, подняли боевой дух. Таким образом, были созданы необходимые оперативно-тактические и морально-психологические предпосылки для решительных действий с целью прорыва в тыл противника, изготовившегося к наступлению на город Белый.
22 августа командование кавалерийской группой принимает решение прорвать фронт на участке Устье, Подвязье и выйти в тыл противника для выполнения задачи, поставленной группе Военным советом Западного фронта. В ночь на 23 августа 50-я кавалерийская дивизия, действуя в первом эшелоне группы, сосредоточилась в лесу на южном берегу реки Межи северо-западнее Устья. Несколько правее и сзади расположились части 53-й кавалерийской дивизии. В полночь спешенные полки первого эшелона начали прорыв. Внезапная и дерзкая атака кубанцев ошеломила противника, который начал поспешно отходить в южном направлении.
Чтобы окончательно уничтожить противника и не дать ему закрепиться на новом рубеже, Плиев немедленно организовал преследование. Для преследования с востока был выделен всего лишь один эскадрон, а остальные силы, составлявшие две ударные группы, были брошены в обход с запада и востока для параллельного преследования. Одновременно с этим, чтобы предотвратить возможные фланговые удары по преследующим частям, ударные группы по указанию командира дивизии выслали в сторону деревень Устье и Заболотская заслоны и таким образом сковали располагавшиеся там гарнизоны вражеских войск. Это обеспечило ударным группам большую свободу действий и позволило, опередив противника, выйти на пути его отхода между Подвязьем и Заболотским. В ходе этих стремительных действий был окружен и в короткий срок разгромлен пехотный батальон противника.
50-я кавалерийская дивизия, прорвавшись через оборону противника, к вечеру, ведя за собой остальные силы кавалерийской группы, ушла лесами в тыл врага.
Начался знаменитый, вошедший славной страницей в историю советской конницы, рейд.
С выходом в оперативный тыл противника количество объектов для ударов конницы резко возросло. Однако внимание Плиева было обращено прежде всего на уничтожение мелких гарнизонов в населенных пунктах, складов с боеприпасами и горючим, на разгром тыловых частей и штабов. Одновременно с боями в населенных пунктах конники, находившиеся в засадах, обрушили свои удары на передвигавшиеся по дорогам части и транспортные колонны гитлеровцев. Так, 25 августа рано утром, сосредоточившись на юго-западной опушке Турнаевского леса перед большаком, являвшимся важной коммуникацией врага, 50-я кавалерийская дивизия в конном строю атаковала Турнаево, Малиновку, Никулино, Заболотскую, уничтожив при этом около роты пехоты, две батареи, много автомашин с грузом. Кроме того, в руках казаков оказался обоз с продовольствием.
К исходу того же дня было установлено движение крупных колонн мотопехоты и танков противника по дорогам, примыкавшим к району действий кавгруппы. После небольшого раздумья Плиев решил атаковать противника на марше и разгромить его колонны по частям. В полночь по общему сигналу противник был атакован одновременно с трех направлений. Застигнутый врасплох, враг в панике заметался. Он искал выхода из кольца, которым его охватили эскадроны Плиева. Однако попытки противника уйти из-под ударов, обрушившихся на него, были бесплодными. Гранаты и бутылки с горючей смесью выводили из строя один за другим танки и бронетранспортеры гитлеровцев. Спасаясь от гибели, большая группа фашистов бросилась в сторону командного пункта дивизии. Но решительным ударом кубанцев враг был разгромлен и рассеян.
В этой схватке принял личное участие и командир дивизии полковник И. А. Плиев. Из трофейного автомата он сразил нескольких гитлеровцев. Таковы уж особенности рейдовых операций в тылу врага. Командир, руководя боевыми действиями частей, нередко вынужден становиться в общий ряд и так же, как и другие бойцы, разить врагов. Но бывает и так, что рядовые бойцы становятся на место своих павших командиров и продолжают руководить боем, доводя его до успешного конца. Да, рейдовая операция отличается чрезвычайно сложной и динамичной обстановкой, резкие изменения в которой заставляют каждого его участника быть в состоянии постоянной мобилизованности и готовности взять на себя исполнение несвойственных ему по должности функций. Здесь не спрашивают: хочешь или не хочешь, можешь или не можешь? Тут обстановка такова, что ставит воина перед необходимостью хотеть и мочь. Если, конечно, желаешь выжить. А выжить в рейде, как и на войне вообще, в одиночку — почти невозможно. В одиночку можно только умирать. Поэтому все, кто хочет жить, связывают себя единой судьбой и только это единство создает им возможность победить и выжить.
Победа, одержанная в ночь с 25 на 26 августа, была первой крупной победой дивизии — своего рода боевой реабилитацией и моральной компенсацией за июльские неудачи. Личный состав дивизии был радостно возбужден. Обычно суровый, Плиев на этот раз не скрывал своей радости. Победа была полная и не только над противником. Были окончательно преодолены неуверенность, робость перед противником, которые зловеще начали было прорастать среди личного состава после первых неудач. Теперь с этим было покончено — бойцы и командиры почувствовали, что фашистов можно бить, что враг не так уж неуязвим, что при умелой организации боевых действий можно громить его и одерживать победы.
Действия советской конницы в ходе рейда в значительной мере носили партизанский характер. Засада, скрытый маневр, внезапный налет и столь же внезапный уход из-под удара врага были наиболее характерными способами действий кубанцев. Объекты для ударов выбирались как бы импровизированно: били в первую очередь по тем частям противника, которые могли представлять непосредственную угрозу самой группе, а также по всему тому, что попадалось «под руку». При этом направление дальнейших действий жестко не регламентировалось. В глазах вражеского командования такие действия как бы лишались внутренней логики и поэтому в значительной мере оказывались для него малопредсказуемыми. Ввиду этого оно не успевало реаги- ровать на получаемые удары и своевременно принимать необходимые контрмеры.
Особое внимание Плиева было обращено на достижение внезапности ударов по противнику. С этой целью он требовал от командиров полков и эскадронов скрытности и стремительности в действиях. В этом отношении обращает на себя внимание исключительная продуманность действий конницы. Днем части и подразделения в основном укрывались, располагаясь подальше от больших дорог, и отдыхали. Лишь разъезды прочесывали леса во всех направлениях, нападая на одиночные автомашины, небольшие обозы и группы противника, захватывали пленных и создавали, таким образом, у противника преувеличенное представление о силах советской конницы.
Ночью в дело вступали основные силы дивизии, умело сочетая действия рассредоточенными силами с массированием их при необходимости. Противник, не зная заранее и точно направлений, с которых наносятся удары, и сил, которыми они наносятся, оказывался застигнутым врасплох. Ночью же, выполнив боевую задачу в одном районе, части дивизии, умело обходя заслоны, выставленные противником, делали очередной скачок в новые районы. Специально выделенные эскадроны и даже целые полки производили налеты на вражеские гарнизоны, предварительно разведанные разъездами и уничтожали их в коротких схватках. Перехватывая коммуникации, части дивизии надолго прерывали снабжение немецко-фашистских войск на фронте. Уничтожив на значительных участках линии связи, конница существенно нарушила систему управления противника, и отдельные группы вражеских войск, не зная обстановки, попадали в засады и полностью уничтожались.
Вражеская авиация усиленно выискивала части кавалерийской группы, чтобы, с одной стороны, нанести по ним удары с воздуха, а с другой, — дать оперативному командованию данные, необходимые для принятия решений по локализации ее действий. Однако кавалерийская группа, искусно используя ночь и лесные маски и широко применяя маневр, своевременно уходила из-под ударов противника и, в свою очередь, наносила ему удары с направлений, с которых он менее всего их ожидал. «Враг стал нервничать» — так охарактеризовал Плиев состояние противника после первых же ударов советской конницы. Действительно, боевой эффект прорыва кавалерийской группы в тыл противника был настолько велик, а действия ее настолько неожиданными, что они посеяли страх у противника. А у страха, как говорят, глаза велики. Потому-то 3000 казаков в глазах гитлеровцев выросли до 100000. Легенда о 100000 казаков родилась не сама по себе, не потому только, что страх лишил врага способности мыслить здраво. Возникновению легенды способствовали и способы действий, применявшиеся частями кавгруппы. Действуя небольшими группами (поэскадронно и даже повзводно) в лесных районах и преимущественно ночью, части кавгруппы создавали у противника преувеличенное представление о ее силах. Этому способствовала и высокая мобильность советских конников, а также их тактика одновременных ударов в разных направлениях и частая смена этих направлений. Все это не давало противнику, нередко принимавшему отдельные отряды и небольшие группы за целые соединения, точно установить численность советской конницы, действовавшей у него в тылу.
Чтобы как-то унять панику, немецкое командование издало приказ, извещавший войска о том, что в их тыл прорвались не сто тысяч, а всего лишь восемнадцать тысяч казаков. Но и эта цифра оказалась многократно завышенной. Только в состоянии крайнего испуга можно было издать такой приказ. Он свидетельствовал не только о громадном морально-психологическом воздействии на противника прорыва – советской конницы, но и о том, что своими действиями конница дезорганизовала тыл противника, нарушила управление его войсками и лишила, таким образом, вражеское командование возможности трезво оценивать сложившуюся в тылу его войск обстановку. Именно следствием паники явился отход противника с занимаемых им позиций более, чем на 30 километров, особенно в районе города Белый.
Развивая первоначальный успех, кавгруппа с боями продвигалась на юго-запад. 28 августа 50-я кавалерийская дивизия в составе группы подошла к шоссейной дороге Велиж—Духовщина и ее части стали громить все, что двигалось по ней, парализуя важнейшую вражескую коммуникацию. Рейд кавгруппы вызвал у немецко-фашистского командования большой переполох. Шутка ли сказать: в тылу «победоносной» армии безнаказанно действует красная конница, нарушая всю систему управления, связи, снабжения и нанося чувствительные потери вторым эшелонам ударных группировок, нацеленных на Москву. Чтобы ликвидировать это «ненормальное» положение (как будто война сама — нормальное явление!) и развязать себе руки, немецко-фашистское командование, постепенно приходившее в себя после первых внезапных ударов советской конницы, потребовало от командиров дивизий немедленной ликвидации паники и принятия решительных мер для уничтожения прорвавшейся в их тыл конницы. Одновременно вражеское командование сняло с фронта значительные силы пехоты, артиллерии и танков и создало из них группировку войск специально для борьбы с кавалерийской группой. С помощью этих сил ему удалось с трех сторон охватить район боевых действий советской конницы к северо-востоку от Велижского большака. Действия противника были направлены на то, чтобы окружить кавгруппу и уничтожить ее.
В этих условиях перед командованием группы встал вопрос о дальнейших действиях рейдирующей конницы. Надо отметить, что действия группы были, безусловно, успешными и, несмотря на меры, принимавшиеся вражеским командованием с целью локализации ее действий, имели оперативную перспективу. Еще 25 августа в плане наступательной операции Западного фронта предусматривалось: «Кавгруппе Доватора продолжать задачу по выходу в тыл духовщинской группы противника, в дальнейшем действовать в направлении Рудня по тылам противника». Даже в приказе от 28 августа, когда кав-группа Л. М. Доватора оказалась охваченной с трех сторон немецко-фашистскими войсками, перед войсками Западного фронта и кавгруппой ставились весьма активные боевые задачи. В частности, в приказе указывалось: «… 3. Армии Западного фронта с 1 сентября переходят в решительное наступление с задачей разбить противостоящего противника и к исходу 8.9 выйти на фронт оз. Велинское, Пухново, Бараново, Велиж, Демидов, Гнездово, Червонное, активно обороняясь на великолукском направлении…
… в) Кавгруппе Доватора — 50 и 53 кд — продолжать выполнять поставленную задачу — выйти на тылы противника, действующего против 30 армии, и во взаимодействии с 30 армией уничтожить противника.
Иметь в дальнейшем в виду действовать в направлении Велиж».
Как видно из этих документов, задачи кавгруппе ставились довольно глубокие и исходили из перспектив наступательных действий войск фронта с самыми решительными целями. Однако эти перспективы уже через несколько часов после постановки задач войскам фронта в силу сложившихся обстоятельств оказались нереальными. Командованию Западного фронта, переоценившему возможности своих войск, не только не удалось достичь сколько-нибудь значительных результатов в ходе наступления, но, напротив, оно оказалось перед необходимостью ведения тяжелых оборонительных боев, особенно на правом фланге, где 22-я армия оказалась вынужденной вести бои в условиях окружения. Поражение 22-й армии резко отрицательно сказалось на общем оперативном положении войск фронта.
В этой обстановке планы командования фронтом претерпели существенные изменения. Теперь важно было удержаться на занимаемых рубежах. Задачи, ранее поставленные кавгруппе, уже не согласовывались с общим характером действий войск фронта. Усилия кавгруппы уже не могли быть поддержаны ударами советских войск с фронта и поэтому теряли оперативный смысл. В этих условиях немецко-фашистское командование получало возможность привлечь для борьбы с конницей значительно большие силы и тем самым окончательно заблокировать ее. Такая перспектива не только лишала кавгруппу Л. М. Доватора условий для успешных действий в последующем, но и создавала реальнейшую угрозу ее уничтожения противником. Поэтому уже на следующий день, 29 августа, кавалерийской группе было приказано начать выход из тыла противника. К этому времени части 50-й и 53-й кавалерийских дивизий вели боевые действия в районе Гуки, Желюхово, где разгромили 430-й пехотный полк противника, и уже нацеливали свои удары в сторону Рибшево, где размещался штаб 9-й немецкой армии. Но приказ есть приказ! К тому же обстановка с каждым часом все более осложнялась. Кольцо вражеских войск стягивалось все туже.
…Очень трудно было прорываться туда, в тыл противника, но не менее трудным делом оказалось найти пути и способы выхода обратно, к своим войскам. Но эти пути и способы все-таки были найдены. Плиев решил перехитрить противника — возвращаться тем же путем, каким его дивизия прорывалась в тыл противника. Это было рискованное решение, но оно строилось на тонком психологическом расчете, на элементе неожиданности. Действительно, противник вряд ли мог ожидать, что советская конница будет прорываться на восток на том же участке, на каком она прорывалась на запад. Укрепить противника в этом мнении помогала и соответствующим образом организованная система боевого обеспечения дивизии. Разведка и охранение велись на таких направлениях и таким образом, что они не только обеспечивали прикрытие дивизии, но и вводили противника в заблуждение относительно истинного направления движения ее главных сил. Этому способствовало и умелое использование маскирующих свойств больших лесных массивов.
Итак, части кавалерийской группы повернули на восток. По дорогам, вслед за отходящей конницей, двинулись вражеские танки и мотопехота, одновременно стягивая кольцо окружения и прижимая части кавгруппы к обширному болотистому району. Многочисленные засады автоматчиков и пулеметчиков противника перехватывали возможные пути движения конницы. Многие просеки были заминированы, а завалы оплетены колючей проволокой. Противник считал, что ему удалось взять кавгруппу в железное кольцо и что судьба ее уже предрешена. Однако части дивизий, спешившись и прикрывая коноводов, продвигались вперед, преодолевая минные поля, завалы и уничтожая засады противника. На руках несли больных и раненых воинов. Как ни тяжело давался в этих условиях каждый метр пути, однако кавалерийские дивизии с помощью партизан в течение ночи сумели преодолеть болото, считавшееся непроходимым, и, минуя вражеские засады, лесными массивами выйти в район восточнее Никулино.
В дальнейшем дивизии, искусно маскируясь в лесных массивах и умело выбирая направление движения, сумели скрытно от противника выйти в район Устья. Здесь, на участке между Устьем и Подвязьем, с рассвета и до полудня 1 сентября советские части вели бои с укрепившимся противником, нащупывая слабые места в его обороне. К вечеру 50-я и 53-я кавалерийские дивизии совместным ударом в направлении Устье, Макарово разгромили 1-й батальон 430-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии врага и к утру 2 сентября, выйдя в расположение своих войск, сосредоточились в районе Чи-чата.
Рейд кавалерийской группы Л. М. Доватора имел большое оперативное значение. Пройдя по бездорожью в лесисто-болотистых районах Смоленщины более 100 километров, группа проникла в глубокий тыл противника и дезорганизовала его работу. Во время жарких боев под Ельней она отвлекла на себя с линии фронта более двух пехотных дивизий и 40 танков противника. За период действий в тылу противника совместными усилиями 50-й и 53-й кавалерийских дивизий было уничтожено около 3000 солдат и офицеров, 200 автомашин, 4 бронемашины, 2 танка, 10 орудий и минометов, 30 станковых пулеметов, захвачено 65 ручных пулеметов, большое количество винтовок и автоматов, а также лошадей, сожжено 3 склада с боеприпасами и несколько цистерн с горючим, разгромлено два штаба батальона и один штаб полка. Было выведено из тыла противника 400 бойцов и командиров других частей, оказавшихся в окружении. Трофейным оружием был вооружен партизанский отряд, оставшийся в тылу противника.
Родина высоко оценила героические действия личного состава 50-й кавалерийской дивизии в тылу врага. Более 100 воинов были награждены орденами и медалями. Командир дивизии был награжден орденом Ленина. Кроме того, отмечая умелое руководство частями дивизии в сложнейших условиях обстановки, постановлением Совета Народных Комиссаров от 13 сентября 1941 г. полковникам И. А. Плиеву и Л. М. Доватову было присвоено звание генерал-майора.
Рейд кавалерийской группы Л. М. Доватора был первым опытом действий конницы в оперативном тылу противника в ходе Великой Отечественной войны. Он имел не только непосредственный боевой эффект, но и оказал благоприятное влияние на действия своих войск с фронта: он способствовал продвижению советских войск на запад на глубину до 30 километров, он сыграл важную роль в срыве августовского наступления немецко-фашистских войск на города Белый и Можайск. В целом, значительно было замедлено продвижение врага на Москву.
Задачи, поставленные кавгруппе, были весьма сложными и требовали от ее личного состава самопожертвования. М. И. Калинин, посетивший в апреле 1942 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус, созданный на базе кавгруппы, в беседе с личным составом заметил, что, «ставя задачу на рейд, Верховное Главнокомандование не исключало и самых трагических последствий, но того требовала обстановка».
Если подходить к оценке результатов рейда именно с таких позиций, когда решения и действия оцениваются не из абстрактных соображений об их целесообразности вообще, а из конкретных условий обстановки, требующих с железной необходимостью немедленных мер для ликвидации критических ситуаций, то станет понятным, почему высшее командование «не исключало и самых трагических последствий». Жертвовали частью» сил, чтобы сохранить главные силы и обеспечить им более выгодные условия для решения стоявших перед, ними задач. Оценивая действия кавгруппы с этих позиций, Плиев признавал целесообразность рейда и считал достигнутые в ходе его результаты значительными. Более того, группа своими умелыми действиями в очень, тяжелых условиях обстановки не только решила наиболее важные из поставленных перед ней задач, но и, избежав участи «жертвы», сумела вернуться в общий строй советских войск как организованная боевая сила. А это было, как нельзя более, кстати — на московском направлении, где противник готовил решающий удар, ни одна дивизия не была лишней. Напротив, их там не хватало!..
Однако, какими бы положительными ни были результаты рейда, Плиев не мог все-таки не задуматься над тем, насколько целесообразными являются рейды в новых условиях вооруженной борьбы, а также о способах действий конницы в ходе рейда. Им еще не были забыты споры о целесообразности рейдов, которые велись в предвоенные годы. « — Рейд? — спрашивали скептики и тут же отвечали: — Нет, он изжил себя. Если даже коннице и удастся проникнуть более или менее глубоко в тыл противника, то вред, который она там сможет причинить накоротке, никогда не окупит ее потерь и утомленности по возвращении. Конница, изолированная на территории противника, будет объектом сосредоточенных и ожесточенных действий его авиации и механизированных соединений и легко может быть разгромлена. Кроме того, — утверждали скептики, — надо иметь в виду и то, что все последствия действий конницы, весь вред, причиненный ею противнику, при современном уровне восстановительной техники могут быть устранены за считанные часы. Таким образом, «укусы» конницы не имеют оперативного значения и, следовательно, — делали скептики вывод, — рейды нецелесообразны. Игра, как говорится, не стоит свеч».
Плиев, тот самый Плиев, который отдал два десятилетия своей жизни коннице, вынужден был признаваться себе, что многое из того, что утверждали скеп-тики, не было лишено оснований. Но они оказались правы, главным образом, в описании тех условий, в которых придется (и уже приходилось) действовать коннице.
— Да, — соглашался Плиев со скептиками — условия Вооруженной борьбы резко изменилось. Но раз конница, как род войск, пока существует, рейды буду? одним из важнейших способов действий. И поэтому одной констатации новых условий недостаточно. Нужно найти соответствующие этим условиям методы ведения рейдовых операций. Проблемы следует не только описывать, но и решать. Только что завершившаяся рейдовая операция, в которой Плиев, что называется, собственными руками «нащупал» эти проблемы, давало богатую пищу для теоретических обобщений и вытекающих из них практических решений. Но прежде всего он убедился в несостоятельности аргументов тех, кто безоговорочно отказывал коннице в праве на существование, тех, кто считал, что рейды, как способ действий конницы, изжили себя. «Нет, — думал Плиев, – конница до конца не исчерпала своих возможностей. Хотя общая тенденция и сводится к тому, что конница идет к своему концу, однако последнего слова она еще не сказала».
Это был правильный вывод, который учитывал не только собственные возможности конницы, но и возможности страны в короткий срок заменить конницу бронетанковыми и механизированными войсками. Мы и так уступали противнику в подвижности, и отказаться в этих условиях от конницы в целом или же способов ее действий, в которых наиболее полно выражалась ее сущность как подвижного рода войск, без достаточной компенсации в виде бронированных и механизированных войск было не только неразумно, но и, пожалуй, преступно.
Плиев, конечно же, отдавал себе отчет в том, что все, что удалось сделать кавгруппе в ходе рейда, могло быть достигнуто в более короткие сроки и с меньшими затратами усилий с помощью других средств. Но беда заключалась в том, что этих средств нам не хватало, к тому же в условиях господства противника в воздухе возможности их применения были весьма ограничены. Таким образом, чтобы правильно решать конкретные проблемы, возникавшие в ходе вооруженной борьбы, надо было исходить не из абстрактных «хорошо» или «плохо» — целесообразно или нецелесообразно,— а из столь же конкретных условий обстановки и возможностей наших войск, которыми они располагали.
Применительно к конкретным условиям, в которых осуществлялся рейд, Плиев считал, что только конница могла решить те задачи, которые ей были поставлены и которые она действительно решила. При этом немаловажным условием одержанного успеха Плиев считал то, что рейд осуществлялся на собственной территории. Знание объектов, расположенных на ней, а также поддержка населения и совместные с партизанами действия сделали перспективы успеха рейдовой операции более благоприятными.
Он убедился и в том, что на малокультурном театре военных действий, в лесисто-болотистой местности, где нет развитой сети дорог и, следовательно, маневренные возможности конницы значительно ограничены, рейд, как это ни парадоксально, все-таки сохраняет свое значение как одна из задач конницы. Дело в том, что обширные лесные массивы не только стесняли маневр конницы, но и, что весьма важно, в условиях господства авиации противника обеспечивали ей скрытность действий и меньшую уязвимость от ударов с воздуха. И получалось, что конница, в конечном счете, добивалась своего. Лес отнимал, лес и давал. Отнимал через снижение скорости маневра, а давал через повышение скрытности маневра же. А это два взаимосвязанных элемента — скорость и скрытность. Если не обеспечена скрытность действий, то как бы велика ни была скорость маневра, он может не достичь цели, так как противник контрмерами (например, ударами с воздуха) может надолго задержать осуществляющие маневр войска. И не только задержать, но и вообще сорвать маневр. И, наоборот, маневр, осуществляемый в сравнительно невысоком темпе, но, будучи скрытным, почти всегда достигает цели. В этом Плиев убедился в ходе рейда.
Таким образом, даже в лесной местности, казалось бы, наименее пригодной для действий конницы, глубокий кавалерийский рейд в тыл противника в значительной мере себя оправдал. Это объяснялось тем, что была найдена соответствующая условиям обстановки и возможностям конницы тактика — действия мелкими группами в самых различных направлениях, охватывавшие одновременно большое количество объектов, засады, внезапный налет и столь же внезапный уход из-под ударов противника, действия в основном ночью и в стороне от больших дорог. При необходимости нанесения более мощного удара с выходом на доступные участки местности конница вновь массировалась, проявляя в полной мере свои «родовые» качества — подвижность и маневренность. При этом для достижения внезапности Плиев выводил части дивизии к объекту атаки с разных направлений и объединял их усилия перед атакой (в процессе выдвижения) или даже в ходе самой атаки. Движения одной большой колонной, после июльской неудачи, он уже избегал: и опасно, и требует много времени для развертывания в боевой порядок в нужном направлении, к тому же выход к объекту атаки с одного направления, как известно, скрыть труднее, а противнику легче отразить.
Однако выводы Плиева о целесообразности рейдов вообще и способов их успешного осуществления в частности выходили далеко за рамки оценок действий самой конницы. Так, Плиев еще раз имел возможность убедиться в правильности выводов советской военной теории, сделанных на основе обобщения всего предшествующего опыта, о зависимости успеха рейдирующей конницы от характера действий главных сил своих войск с фронта. «Если бы действия войск фронта,—думал Плиев, — были бы более активными, то и результаты действий кавалерийской группы могли оказаться оперативно более значимыми…» И в самом деле, кавгруппа фактически действовала в условиях оперативной изоляции, была предоставлена самой себе, не имея поддержки ни с воздуха, ни ударами своих войск с фронта. Поэтому, несмотря на большие успехи, достигнутые кавалерийской группой в ходе рейда, решить все задачи ей все-таки не удалось.
Резюмируя полученный в ходе рейда опыт, Плиев пришел к выводу, что сколько-нибудь существенные оперативные результаты могут быть достигнуты рейдирующей в тылу противника конницей лишь в условиях общего наступления войск фронта, а не тогда, когда они ведут тяжелые оборонительные бои. При этом конница должна использоваться в качестве подвижной группы или же группы развития успеха. Однако и при этом Плиев видел, сколько всяких «но» нужно была преодолеть, чтобы обеспечить успех действий конницы: в тылу противника! Он все более задумывался о характере задач, которые было бы более целесообразно возлагать на конницу в новых условиях, о способах, их решения, а также об организационной структуре н боевом составе кавалерийских соединений. В более общем плане идеи Плиева сводились к тому, чтобы найти способы гальванизировать боевую мощь конницы, чтобы она, избежав участи мишени для ударов врага, сама превратилась в грозную для него силу, способную своими высокоманевренными действиями на флангах и в тылу противника ставить его в критические ситуации.
Продолжение следует…
А. Г. Гучмазов
Генерал армии И. А. Плиев
Издательство «Ирыстон» Цхинвал 1984