70-летию Великой Победы. Гучмазов А. Г. «Генерал армии И. А. Плиев»

 

 

Глава первая.

2. По тылам противника.

(Продолжение)

30 июля 1941 года прика­зом командующего войсками Западного фронта была сформирована кавалерийская группа в составе 50-й к 53-й кавалерийских дивизий. Группа сразу же получила задачу на выход в тыл противника с целью нарушения его коммуникаций на смоленском направлении.

Выполняя полученную боевую задачу, 50-я кавале­рийская дивизия в ночь на 31 июля выступила в направ­лении на Щучье. В ходе боев частям дивизии удалось овладеть Ордынской и Кукуевкой. Однако, 3 августа, после того, как противник, подтянув резервы, перещел в наступление, а в ходе сильной артиллерийской подго­товки в ряде мест, где действовали части дивизии Плиева, поджег лес, казаки вынуждены были начать отход. Отход осуществлялся в сложных условиях, под удара­ми мотомеханизированных частей противника, пытав­шихся перерезать советской коннице пути отступления на северный берег реки Межа. Однако с наступлением темноты конница все-таки сумела перенравиться через реку и лесными массивами вышла в район Глинское, а затем в леса юго-западнее озера Емлень.

После этого    предпринимались еще    попытки прорваться через фронт противника, однако и они оказались безуспешными. Но, как говорится, нет худа без добра. Несмотря на неудачи, постигшие дивизию в самом начале ее боевого пути, разведка боем и все последующие действия с целью прорыва в тыл противника явились необходимой боевой школой, позволившей обстрелять части дивизии в преддверии еще более серьезных испытаний, которые выпали на долю ее личного состава в сражениях на подступах к столице нашей Родины —Москве. Действия на рубеже реки Межа позволили на­копить достаточно ценный опыт, проверить маршевые и иные боевые возможности каждого полка и дивизии в целом.                                  ^

…11 августа приказом по фронту командующим кавалерийской группой был назначен полковник Л. М. Доватор. К этому времени перед войсками Западного фронта продолжала стоять задача— не допустить про­рыва противника на Москву. С этой целью, согласно указаниям Ставки Верховного Главнокомандования, войска Западного фронта силами 30-й, 19-й и 16-й ар­мий должны были ударами в общем направлении на Духовщину нанести поражение главным силам 9-й немецкой армии. В этой операции не последняя роль от­водилась и кавалерийской труппе полковника Л. М. До­ватора. В приказе командующего войсками Западного фронта Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко указывалось: »Кав. группе Доватора с рассветом 16.8. прорваться в тыл противника, уничтожая его тыловые объекты и базы снабжения в районе Велиж, Демидов, Духовщина». Эти действия кавгруппы в тылу врага должны были способствовать успешному развитию удара советских войск с фронта.

Подготовка к рейду осуществлялась с учетом опыта предшествующих действий кавалерийской группы. Осо­бенно тщательно анализировались причины неудач при попытке прорваться через линию фронта. Доватор и Плиев были единодушны в оценке этих причин. Они пришли к выводу, что неудачи были обусловлены отсут­ствием должной слаженности частей и их штабов ввиду кратковременности формирования, что непосредственно отразилось на сроках их обучения? неправильным представлением о методах ведения боевых действий кавалерией в новых условиях, преувеличением значения первых (но немногих) атак в конном строю; недостаточ­ным освоением искусства управления кавалерией в сов­ременном бою и взаимодействия с поддерживающими ее силами и средствами; слабой приспособленностью к действиям в лесисто-болотистой местности.

Это были весьма конкретные выводы, вслед за кото­рыми должны были последовать практические шаги для устранения выявленных недостатков. Однако времени на все недоставало. Л. М. Доватор, И. А. Плиев и К. С. Мельник сосредоточили все свои усилия на том, чтобы добиться высокой подвижности каждой дивизии в отдельности и группы в целом. Но сделать это тоже было непросто, особенно в условиях господства авиации противника в воздухе и насыщенности поля боя новой машинной боевой техникой. И тем не менее Доватор и Плиев приложили немало усилий, чтобы, несмотря на неудачи в первых боях, найти в коннице все то, что еще сохраняло свое значение как фактор боевой мощи, найти и умело использовать.

Собираясь в тыл врага, Плиев не мог не задуматься и о целесообразности рейдов в современных условиях в свете накопленного в прошлом опыта. Хотя в трудах о коннице рейдовым действиям уделялось достаточно много внимания, однако конкретных примеров было не так уж много. Теория была, но она, к сожалению, не во всех своих положениях подкреплялась положительным опытом.

Плиеву вспомнился рейд, совершенный во время русско-японской войны кавалерийским корпусом гене­рала Мищенко. Он осуществлялся в благоприятных ус­ловиях маневренной войны, когда не было сплошного фронта и коннице не нужно было прорывать оборону противника. Не было тогда и авиации, которая могла причинить кавалерии большой вред. Однако, корпус, действовавший в тылу противника целую неделю, не сумел решить поставленных перед ним задач. Причина­ми неудачи был громоздкий обоз, лишивший корпус необходимой в рейде маневренности и быстроты действий, что давало японцам время на контрмеры, а также не-приученность конницы самостоятельно вести бой против пехоты.

Неудачными были также действия английских ка­валерийских корпусов в 1917 году под Камбре и в 1918 году под Амьеном. Корпуса, усиленные танками, были введены в готовые прорывы, сделанные пехотой. Одна­ко, удачно начавшиеся рейды и в том и в другом случае не получили развития из-за неумения кавалерии бороть­ся против пехоты противника. Стоило английским кава­леристам войти в боевое соприкосновение с отступаю­щей немецкой пехотой и слабыми резервами, подошед­шими из глубины, как они спасовали — не решились прорвать собственными силами тонкую, поспешно соз­данную линию немецкой обороны.

Однако в памяти Плиева сохранились не только рей­ды, имевшие неудачный исход, но и те, которые завер­шились успешно и которые, собственно, давали аргумен­ты оптимистам утверждать, что рейды и в современных условиях не только возможны, но и оперативно целесо­образны. К таким удачам кавалерии следовало отнести рейд, осуществленный англичанами в Палестине в сентябре 1918 года. Сводный кавалерийский корпус, введенный в прорыв, осуществленный пехотой в оборо­не турецких войск, решительно устремился вперед, в высоком темпе развил наметившийся успех и вырвался на оперативный простор. Эта операция, по-существу, предрешила исход боевых действий в пользу англичан, и война в Палестине закончилась. Определенный опера­тивный эффект имели и действия 6-го кавалерийского корпуса немцев, введенного в августе-сентябре 1915 го­да в пятидесятикилометровый разрыв, образовавшийся в русском фронте. Немецкой коннице удалось углу­биться на сто — сто пятьдесят километров в тыл русских войск, совершив так называемый Свенцянский рейд. Однако успех конницы не был использован германским командованием. Русские войска вытеснили конницу про­тивника и восстановили линию фронта.

Значительными успехами были отмечены рейдовые операции советской конницы в годы Гражданской вой­ны. И по организации, и по осуществлению многочис­ленных рейдов по тылам белогвардейцев отличились 8-я кавалерийская дивизия, а затем и 1-й конный корпус Червонного казачества «од командованием В. М. Примакова. Особенно успешным был прорыв фронта и рейд по тылам противника в районе Поныри, Фатеж, осуществленный силами 8-й кавалерийской дивизии в ноябре 1919 года.

Дерзкий, можно сказать, рискованный, но вполне оправданный обстановкой и замыслом операции рейд в глубокий тыл противника был осуществлен Первой Кон­ной армией под командованием С. М. Буденного в Киев­ской операции в июне 1920 года. Конница собственными силами прорвала оборону белополяков на житомирском направлении и вырвалась в тыл противника — на опе­ративный простор, сокрушая все на своем пути. Успех этой операции был обусловлен тем, что рейд Первой Конной армии являлся важным и необходимым звеном всей операции, что задача этого рейда не была огра­ничена только действиями по тылам противника, а сос­тавляла решающую часть плана операции в целом.

Операции, развернувшиеся в Северной Таврии против войск Врангеля в октябре 1920 года, также характери­зовались смелым маневром крупных конных масс по тылам и коммуникациям противника. Однако действия Первой Конной армии, своевременно не поддержанные наступлением войск с фронта, не смогли дать тех пол­ных и решительных результатов, которые были бы воз­можны при наличии согласованных и инициативных дей­ствий всех армий фронта.

Полученный в этих операциях боевой опыт еще раз подтверждал положение, что рейды подвижных групп способны дать решительный результат только тогда, когда они тесно сочетаются с действиями войск, насту­пающих с фронта. В противном случае, рейды могут иметь лишь частное значение (нарушение коммуника­ций противника, дезорганизация его тыла), но реша­ющего успеха дать не могут.

«Что ж, — думал Плиев, — мы сделаем все, что от нас зависит. Будем надеяться, что и войска, наступаю­щие с фронта, сделают все, что им определено дирек­тивой…»

В результате глубокого анализа, накопленного уже опыта, Доватор и Плиев пришли к выводу, что конница не исчерпала еще всех своих возможностей, что и в но­вых условиях можно добиваться значительных резуль­татов, если умело использовать эти возможности, а вы­сокую подвижность и умный маневр сделать ее главным оружием. Словом, предстояло доказать, что есть еще у конницы «порох в пороховницах», что она еще не утра­тила своего значения как маневренная сила.

Исходя из этой установки и осуществлялась подго­товка войск к рейду по тылам противника. Кавалерий­ские дивизии и полки нацеливались на маневренные и внезапные действия, стремительные марши и дерзкие атаки. Ввиду того, что предстояло действовать на труд­нопроходимой лесисто-болотистой местности, было реше­но артиллерию и обозы оставить на месте. Для борьбы с танками противника создавались группы истреби­телей танков, вооруженные противотанковыми грана­тами и бутылками с горючей смесью. Чтобы сохранить за собой свободу маневра и возможность внезапных действий, в рейд брались лишь ручные и станковые пу­леметы на вьюках. Знаменитые тачанки, которые не могли развернуться в лесах и болотах, также оставля­лись в исходном районе. Значительно увеличивались но­симые запасы боеприпасов и продовольствия. Все это, по расчетам командования группы, должно было повы­сить маневренность конницы и ее способность к авто­номным действиям в тылу противника в течение дли­тельного времени. Таким образом, за счет некоторого ослабления огневой мощи кавалерийская группа при­обретала более высокую подвижность, а это являлось, как показывал опыт, главным, решающим условием успеха в рейдовой операции.

Доватор и Плиев, разрабатывая замысел предсто­ящих действий, в полной мере учитывали и то, что об­ширные лесные массивы безусловно будут снижать ма­невренные возможности конницы, но зато эти же мас­сивы надежно маскировали и направление маневра и характер действий конницы, что в конечном счете име­ло решающее значение и обеспечивало внезапность уда­ров по противнику. Даже болота, которые резко огра­ничивали маневр конницы, были учтены в расчетах ко­мандования группы. Было решено для перехода линии фронта   использовать  разрывы  в  обороне  противника, которые в основном приходились на заболоченные участки местности. Кроме того, учитывая отсутствие артиллерии в составе группы, командование рассчиты­вало в случае крайней необходимости использовать бо­лота как прикрытие от возможных танковых атак про­тивника.

В течение 12 и 13 августа непосредственная подго­товка к рейду была завершена. К исходу 13 августа группа в составе 3000 сабель двумя дивизионными ко­лоннами выступила из района озера Пловное, озера Емлень в юго-восточном направлении — в район стан­ции Жарковский. Двигались через лесные массивы и болота. Передовым полкам приходилось буквально про­рубать себе дорогу через лесные чащи, и на болотис­тых участках выстилать гати. Несмотря на трудности, движение конницы осуществлялось настолько скрытно, что воздушной разведке противника так ни разу и не удалось напасть на след выдвигавшихся к переднему краю частей кавалерийской группы. Это позволило ка­валерийской группе прямо с марша силами передовых отрядов отбросить противника на южный берег реки Межа и выйти к его основному оборонительному ру­бежу. Однако здесь части кавалерийской группы на­толкнулись на упорное сопротивление 2-й пехотной ди­визии, только что прибывшей из Германии. Все попыт­ки советской конницы пробиться в тыл противника как отдельными отрядами, так и полками успеха не имели.

В ходе этих боев, фактически вылившихся в развед­ку боем, И. А. Плиеву все же удалось установить, что наиболее слабым местом в обороне врага является учас­ток Устье, Подвязье, что именно здесь и следует пред­принять новую попытку прорыва в тыл немецко-фа­шистских войск. Но прежде следовало предпринять действия, которые позволили бы отвлечь внимание гит­леровцев от этого участка. Для достижения этой цели Плиев решил: прикрываясь с юга, в районе Филино, си­лами 47-го кавалерийского полка, силами двух других полков — 37-го и 43-го — осуществить отвлекающие ноч­ные налеты на населенные пункты Соловьево, Азарово, Фролово, Муравьево, Брехаловка.

Получив согласие командующего группой, Плиев осуществляет свой замысел. В течение трех суток — с 16 по 18 августа — были проведены намеченные налеты на занимаемые противником населенные пункты. В результате этих действий противнику были нанесены большие потери. Кроме того, у вражеского командова­ния создалось впечатление о появлении новых крупных сил советской конницы, а ее налеты на опорные пункты, занимаемые немецко-фашистскими войсками, были вос­приняты как попытка сорвать немецкое наступление на город Белый.

Успешные действия частей 50-й кавалерийской ди­визии в ходе ночных налетов имели еще и другую, не менее важную, положительную сторону: они позволили личному составу дивизии окончательно оправиться от морального шока, полученного им в результате неу­дачного исхода марш-маневра, предпринятого еще 26 июля, вернули ему уверенность в свои силы, подняли боевой дух. Таким образом, были созданы необходи­мые оперативно-тактические и морально-психологичес­кие предпосылки для решительных действий с целью прорыва в тыл противника, изготовившегося к наступ­лению на город Белый.

22 августа командование кавалерийской группой принимает решение прорвать фронт на участке Устье, Подвязье и выйти в тыл противника для выполнения задачи, поставленной группе Военным советом Запад­ного фронта. В ночь на 23 августа 50-я кавалерийская дивизия, действуя в первом эшелоне группы, сосредо­точилась в лесу на южном берегу реки Межи северо-за­паднее Устья. Несколько правее и сзади расположились части 53-й кавалерийской дивизии. В полночь спешен­ные полки первого эшелона начали прорыв. Внезапная и дерзкая атака кубанцев ошеломила противника, кото­рый начал  поспешно отходить в южном  направлении.

Чтобы окончательно уничтожить противника и не дать ему закрепиться на новом рубеже, Плиев немед­ленно организовал преследование. Для преследования с востока был выделен всего лишь один эскадрон, а ос­тальные силы, составлявшие две ударные группы, были брошены в обход с запада и востока для параллель­ного преследования. Одновременно с этим, чтобы пред­отвратить возможные фланговые удары по преследую­щим частям,   ударные группы по   указанию командира дивизии выслали в сторону деревень Устье и Заболот­ская заслоны и таким образом сковали располагавшие­ся там гарнизоны вражеских войск. Это обеспечило ударным группам большую свободу действий и позво­лило, опередив противника, выйти на пути его отхода между Подвязьем и Заболотским. В ходе этих стреми­тельных действий был окружен и в короткий срок раз­громлен пехотный батальон противника.

50-я кавалерийская дивизия, прорвавшись через обо­рону противника, к вечеру, ведя за собой остальные си­лы кавалерийской группы, ушла лесами в тыл врага.

Начался знаменитый, вошедший славной страницей в историю советской конницы, рейд.

С выходом в оперативный тыл противника количест­во объектов для ударов конницы резко возросло. Одна­ко внимание Плиева было обращено прежде всего на уничтожение мелких гарнизонов в населенных пунктах, складов с боеприпасами и горючим, на разгром тыло­вых частей и штабов. Одновременно с боями в насе­ленных пунктах конники, находившиеся в засадах, об­рушили свои удары на передвигавшиеся по дорогам части и транспортные колонны гитлеровцев. Так, 25 ав­густа рано утром, сосредоточившись на юго-западной опушке Турнаевского леса перед большаком, являвшим­ся важной коммуникацией врага, 50-я кавалерийская дивизия в конном строю атаковала Турнаево, Мали­новку, Никулино, Заболотскую, уничтожив при этом около роты пехоты, две батареи, много автомашин с грузом. Кроме того, в руках казаков оказался обоз с продовольствием.

К исходу того же дня было установлено движение крупных колонн мотопехоты и танков противника по дорогам, примыкавшим к району действий кавгруппы. После небольшого раздумья Плиев решил атаковать про­тивника на марше и разгромить его колонны по частям. В полночь по общему сигналу противник был атакован одновременно с трех направлений. Застигнутый врас­плох, враг в панике заметался. Он искал выхода из кольца, которым его охватили эскадроны Плиева. Однако попытки противника уйти из-под ударов, обрушив­шихся на него, были бесплодными. Гранаты и бутылки с горючей смесью выводили из строя один за другим танки и бронетранспортеры гитлеровцев. Спасаясь от гибели, большая группа фашистов бросилась в сторо­ну командного пункта дивизии. Но решительным уда­ром кубанцев враг был разгромлен и рассеян.

В этой схватке принял личное участие и командир дивизии полковник И. А. Плиев. Из трофейного авто­мата он сразил нескольких гитлеровцев. Таковы уж особенности рейдовых операций в тылу врага. Коман­дир, руководя боевыми действиями частей, нередко вынужден становиться в общий ряд и так же, как и дру­гие бойцы, разить врагов. Но бывает и так, что рядо­вые бойцы становятся на место своих павших коман­диров и продолжают руководить боем, доводя его до успешного конца. Да, рейдовая операция отличается чрезвычайно сложной и динамичной обстановкой, рез­кие изменения в которой заставляют каждого его участ­ника быть в состоянии постоянной мобилизованности и готовности взять на себя исполнение несвойственных ему по должности функций. Здесь не спрашивают: хо­чешь или не хочешь, можешь или не можешь? Тут об­становка такова, что ставит воина перед необходимостью хотеть и мочь. Если, конечно, желаешь выжить. А вы­жить в рейде, как и на войне вообще, в одиночку — почти невозможно. В одиночку можно только умирать. Поэтому все, кто хочет жить, связывают себя единой судьбой и только это единство создает им возможность победить и выжить.

Победа, одержанная в ночь с 25 на 26 августа, бы­ла первой крупной победой дивизии — своего рода бое­вой реабилитацией и моральной компенсацией за июль­ские неудачи. Личный состав дивизии был радостно возбужден. Обычно суровый, Плиев на этот раз не скры­вал своей радости. Победа была полная и не только над противником. Были окончательно преодолены не­уверенность, робость перед противником, которые зло­веще начали было прорастать среди личного состава после первых неудач. Теперь с этим было покончено — бойцы и командиры почувствовали, что фашистов мож­но бить, что враг не так уж неуязвим, что при умелой организации боевых действий можно громить его и одерживать победы.

Действия советской конницы в ходе рейда в значи­тельной мере носили партизанский характер. Засада, скрытый маневр, внезапный налет и столь же внезап­ный уход из-под удара врага были наиболее характер­ными способами действий кубанцев. Объекты для уда­ров выбирались как бы импровизированно: били в пер­вую очередь по тем частям противника, которые могли представлять непосредственную угрозу самой группе, а также по всему тому, что попадалось «под руку». При этом направление дальнейших действий жестко не рег­ламентировалось. В глазах вражеского командования такие действия как бы лишались внутренней логики и поэтому в значительной мере оказывались для него ма­лопредсказуемыми. Ввиду этого оно не успевало реаги- ровать на получаемые удары и своевременно принимать необходимые контрмеры.

Особое внимание Плиева было обращено на дости­жение внезапности ударов по противнику. С этой целью он требовал от командиров полков и эскадронов скрыт­ности и стремительности в действиях. В этом отноше­нии обращает на себя внимание исключительная про­думанность действий конницы. Днем части и подразде­ления в основном укрывались, располагаясь подальше от больших дорог, и отдыхали. Лишь разъезды проче­сывали леса во всех направлениях, нападая на оди­ночные автомашины, небольшие обозы и группы про­тивника, захватывали пленных и создавали, таким об­разом, у противника преувеличенное представление о силах советской конницы.

Ночью в дело вступали основные силы дивизии, умело сочетая действия рассредоточенными силами с массированием их при необходимости. Противник, не зная заранее и точно направлений, с которых наносят­ся удары, и сил, которыми они наносятся, оказывался застигнутым врасплох. Ночью же, выполнив боевую за­дачу в одном районе, части дивизии, умело обходя зас­лоны, выставленные противником, делали очередной скачок в новые районы. Специально выделенные эскад­роны и даже целые полки производили налеты на вражеские гарнизоны, предварительно разведанные разъездами и уничтожали их в коротких схватках. Перехва­тывая коммуникации, части дивизии надолго прерывали снабжение немецко-фашистских войск на фронте. Уничтожив на значительных участках линии связи, кон­ница существенно нарушила систему управления про­тивника, и отдельные группы вражеских войск, не зная обстановки, попадали в засады и полностью уничтожа­лись.

Вражеская авиация усиленно выискивала части ка­валерийской группы, чтобы, с одной стороны, нанести по ним удары с воздуха, а с другой, — дать оператив­ному командованию данные, необходимые для приня­тия решений по локализации ее действий. Однако ка­валерийская группа, искусно используя ночь и лесные маски и широко применяя маневр, своевременно ухо­дила из-под ударов противника и, в свою очередь, на­носила ему удары с направлений, с которых он менее всего их ожидал. «Враг стал нервничать» — так оха­рактеризовал Плиев состояние противника после пер­вых же ударов советской конницы. Действительно, бое­вой эффект прорыва кавалерийской группы в тыл про­тивника был настолько велик, а действия ее настолько неожиданными, что они посеяли страх у противника. А у страха, как говорят, глаза велики. Потому-то 3000 казаков в глазах гитлеровцев выросли до 100000. Ле­генда о 100000 казаков родилась не сама по себе, не потому только, что страх лишил врага способности мыс­лить здраво. Возникновению легенды способствовали и способы действий, применявшиеся частями кавгруппы. Действуя небольшими группами (поэскадронно и даже повзводно) в лесных районах и преимущественно но­чью, части кавгруппы создавали у противника преуве­личенное представление о ее силах. Этому способствовала и высокая мобильность советских конников, а также их тактика одновременных ударов в разных направлениях и частая смена этих направлений. Все это не давало противнику, нередко принимавшему отдельные отряды и небольшие группы за целые соединения, точно уста­новить численность советской конницы, действовавшей у него в тылу.

Чтобы как-то унять панику, немецкое командование издало приказ, извещавший войска о том, что в их тыл прорвались не сто тысяч, а всего лишь восемнадцать тысяч казаков. Но и эта цифра оказалась многократно завы­шенной. Только в состоянии крайнего испуга можно было издать такой приказ. Он свидетельствовал не только о громадном морально-психологическом воздей­ствии на противника прорыва — советской конницы, но и о том, что своими действиями конница дезорганизова­ла тыл противника, нарушила управление его войска­ми и лишила, таким образом, вражеское командование возможности трезво оценивать сложившуюся в тылу его войск обстановку. Именно следствием паники явил­ся отход противника с занимаемых им позиций более, чем на 30 километров, особенно в районе города Бе­лый.

Развивая первоначальный успех, кавгруппа с боями продвигалась на юго-запад. 28 августа 50-я кавалерий­ская дивизия в составе группы подошла к шоссейной дороге Велиж—Духовщина и ее части стали громить все, что двигалось по ней, парализуя важнейшую вражес­кую коммуникацию. Рейд кавгруппы вызвал у немецко-фашистского командования большой переполох. Шутка ли сказать: в тылу «победоносной» армии безнаказан­но действует красная конница, нарушая всю систему управления, связи, снабжения и нанося чувствительные потери вторым эшелонам ударных группировок, наце­ленных на Москву. Чтобы ликвидировать это «ненор­мальное» положение (как будто война сама — нормальное явление!) и развязать себе руки, немецко-фашист­ское командование, постепенно приходившее в себя после первых внезапных ударов советской конницы, по­требовало от командиров дивизий немедленной ликви­дации паники и принятия решительных мер для унич­тожения прорвавшейся в их тыл конницы. Одновременно вражеское командование сняло с фронта значитель­ные силы пехоты, артиллерии и танков и создало из них группировку войск специально для борьбы с кавалерийской группой. С помощью этих сил ему удалось с трех сторон охватить район боевых действий совет­ской конницы к северо-востоку от Велижского больша­ка. Действия противника были направлены на то, что­бы окружить кавгруппу и уничтожить ее.

В этих условиях перед командованием группы встал вопрос о дальнейших действиях рейдирующей конницы. Надо отметить, что действия группы были, безусловно, ус­пешными и, несмотря на меры, принимавшиеся вражеским командованием с целью локализации ее действий, имели оперативную перспективу. Еще 25 августа в плане на­ступательной операции Западного фронта предусмат­ривалось: «Кавгруппе Доватора продолжать задачу по выходу в тыл духовщинской группы противника, в даль­нейшем действовать в направлении Рудня по тылам противника». Даже в приказе от 28 августа, когда кав-группа Л. М. Доватора оказалась охваченной с трех сторон немецко-фашистскими войсками, перед войсками Западного фронта и кавгруппой ставились весьма ак­тивные боевые задачи. В частности, в приказе указыва­лось: «… 3. Армии Западного фронта с 1 сентября пере­ходят в решительное наступление с задачей разбить противостоящего противника и к исходу 8.9 выйти на фронт оз. Велинское, Пухново, Бараново, Велиж, Деми­дов, Гнездово, Червонное, активно обороняясь на вели­колукском направлении…

… в) Кавгруппе Доватора — 50 и 53 кд — продол­жать выполнять поставленную задачу — выйти на ты­лы противника, действующего против 30 армии, и во взаимодействии с 30 армией уничтожить противника.

Иметь в дальнейшем в виду действовать в направле­нии Велиж».

Как видно из этих документов, задачи кавгруппе ставились довольно глубокие и исходили из перспектив наступательных действий войск фронта с самыми реши­тельными целями. Однако эти перспективы уже через несколько часов после постановки задач войскам фронта в силу сложившихся обстоятельств оказались нереаль­ными. Командованию Западного фронта, переоценивше­му возможности своих войск, не только не удалось до­стичь сколько-нибудь значительных результатов в ходе наступления, но, напротив, оно оказалось перед необхо­димостью ведения тяжелых оборонительных боев, осо­бенно на правом фланге, где 22-я армия оказалась вы­нужденной вести бои в условиях окружения. Поражение 22-й армии резко отрицательно сказалось на общем опе­ративном положении войск фронта.

В этой   обстановке   планы   командования   фронтом претерпели существенные изменения. Теперь важно было удержаться на занимаемых рубежах. Задачи, ранее по­ставленные кавгруппе, уже не согласовывались с общим характером действий войск фронта. Усилия кавгруппы уже не могли быть поддержаны ударами советских войск с фронта и поэтому теряли оперативный смысл. В этих условиях немецко-фашистское командование полу­чало возможность привлечь для борьбы с конницей зна­чительно большие силы и тем самым окончательно за­блокировать ее. Такая перспектива не только лишала кавгруппу Л. М. Доватора условий для успешных дей­ствий в последующем, но и создавала реальнейшую уг­розу ее уничтожения противником. Поэтому уже на сле­дующий день, 29 августа, кавалерийской группе было приказано начать выход из тыла противника. К этому времени части 50-й и 53-й кавалерийских дивизий вели боевые действия в районе Гуки, Желюхово, где разгро­мили 430-й пехотный полк противника, и уже нацелива­ли свои удары в сторону Рибшево, где размещался штаб 9-й немецкой армии. Но приказ есть приказ! К тому же обстановка с каждым часом все более осложнялась. Кольцо вражеских войск стягивалось все туже.

…Очень трудно было прорываться туда, в тыл про­тивника, но не менее трудным делом оказалось найти пути и способы выхода обратно, к своим войскам. Но эти пути и способы все-таки были найдены. Плиев ре­шил перехитрить противника — возвращаться тем же путем, каким его дивизия прорывалась в тыл противни­ка. Это было рискованное решение, но оно строилось на тонком психологическом расчете, на элементе неожидан­ности. Действительно, противник вряд ли мог ожидать, что советская конница будет прорываться на восток на том же участке, на каком она прорывалась на запад. Укрепить противника в этом мнении помогала и соответ­ствующим образом организованная система боевого обес­печения дивизии. Разведка и охранение велись на таких направлениях и таким образом, что они не только обес­печивали прикрытие дивизии, но и вводили противника в заблуждение относительно истинного направления дви­жения ее главных сил. Этому способствовало и умелое использование маскирующих свойств больших лесных массивов.

Итак, части кавалерийской   группы   повернули   на восток. По дорогам, вслед за отходящей конницей, дви­нулись вражеские танки и мотопехота, одновременно стягивая кольцо окружения и прижимая части кавгруппы к обширному болотистому району. Многочисленные засады автоматчиков и пулеметчиков противника пере­хватывали возможные пути движения конницы. Многие просеки были заминированы, а завалы оплетены колю­чей проволокой. Противник считал, что ему удалось взять кавгруппу в железное кольцо и что судьба ее уже предрешена. Однако части дивизий, спешившись и при­крывая коноводов, продвигались вперед, преодолевая минные поля, завалы и уничтожая засады противника. На руках несли больных и раненых воинов. Как ни тяжело давался в этих условиях каждый метр пути, одна­ко кавалерийские дивизии с помощью партизан в тече­ние ночи сумели преодолеть болото, считавшееся непро­ходимым, и, минуя вражеские засады, лесными массива­ми выйти в район восточнее Никулино.

В дальнейшем дивизии, искусно маскируясь в лес­ных массивах и умело выбирая направление движения, сумели скрытно от противника выйти в район Устья. Здесь, на участке между Устьем и Подвязьем, с рассве­та и до полудня 1 сентября советские части вели бои с укрепившимся противником, нащупывая слабые места в его обороне. К вечеру 50-я и 53-я кавалерийские дивизии совместным ударом в направлении Устье, Макарово раз­громили 1-й батальон 430-го пехотного полка 129-й пе­хотной дивизии врага и к утру 2 сентября, выйдя в рас­положение своих войск, сосредоточились в районе Чи-чата.

Рейд кавалерийской группы Л. М. Доватора имел большое оперативное значение. Пройдя по бездорожью в лесисто-болотистых районах Смоленщины более 100 километров, группа проникла в глубокий тыл против­ника и дезорганизовала его работу. Во время жарких боев под Ельней она отвлекла на себя с линии фронта более двух пехотных дивизий и 40 танков противника. За период действий в тылу противника совместными усилиями 50-й и 53-й кавалерийских дивизий было унич­тожено около 3000 солдат и офицеров, 200 автомашин, 4 бронемашины, 2 танка, 10 орудий и минометов, 30 станковых пулеметов, захвачено 65 ручных пулеметов, большое количество винтовок и автоматов, а также лошадей, сожжено 3 склада с боеприпасами и несколько цистерн с горючим, разгромлено два штаба батальона и один штаб полка. Было выведено из тыла противника 400 бойцов и командиров других частей, оказавшихся в окружении. Трофейным оружием был вооружен пар­тизанский отряд, оставшийся в тылу противника.

Родина высоко оценила героические действия лич­ного состава 50-й кавалерийской дивизии в тылу врага. Более 100 воинов были награждены орденами и медаля­ми. Командир дивизии был награжден орденом Ленина. Кроме того, отмечая умелое руководство частями диви­зии в сложнейших условиях обстановки, постановлени­ем Совета Народных Комиссаров от 13 сентября 1941 г. полковникам И. А. Плиеву и Л. М. Доватову было при­своено звание генерал-майора.

Рейд кавалерийской группы Л. М. Доватора был первым опытом действий конницы в оперативном тылу противника в ходе Великой Отечественной войны. Он имел не только непосредственный боевой эффект, но и оказал благоприятное влияние на действия своих войск с фронта: он способствовал продвижению советских войск на запад на глубину до 30 километров, он сыг­рал важную роль в срыве августовского наступления немецко-фашистских войск на города Белый и Можайск. В целом, значительно было замедлено продвижение врага на Москву.

Задачи, поставленные кавгруппе, были весьма слож­ными и требовали от ее личного состава самопожерт­вования. М. И. Калинин, посетивший в апреле 1942 го­да 2-й гвардейский кавалерийский корпус, созданный на базе кавгруппы, в беседе с личным составом заме­тил, что, «ставя задачу на рейд, Верховное Главноко­мандование не исключало и самых трагических послед­ствий, но того требовала обстановка».

Если подходить к оценке результатов рейда именно с таких позиций, когда решения и действия оценивают­ся не из абстрактных соображений об их целесообраз­ности вообще, а из конкретных условий обстановки, требующих  с железной   необходимостью   немедленных мер для ликвидации критических ситуаций, то станет понятным, почему высшее командование «не исключало и самых трагических последствий». Жертвовали частью» сил, чтобы сохранить главные силы и обеспечить им более выгодные условия для решения стоявших перед, ними задач. Оценивая действия кавгруппы с этих пози­ций, Плиев признавал целесообразность рейда и счи­тал достигнутые в ходе его результаты значительными. Более того, группа своими умелыми действиями в очень, тяжелых условиях обстановки не только решила наибо­лее важные из поставленных перед ней задач, но и, избежав участи «жертвы», сумела вернуться в общий строй советских войск как организованная боевая сила. А это было, как нельзя более, кстати — на московском направлении, где противник готовил решающий удар, ни одна дивизия не была лишней. Напротив, их там не хватало!..

Однако, какими бы положительными ни были ре­зультаты рейда, Плиев не мог все-таки не задуматься над тем, насколько целесообразными являются рейды в новых условиях вооруженной борьбы, а также о спо­собах действий конницы в ходе рейда. Им еще не были забыты споры о целесообразности рейдов, которые ве­лись в предвоенные годы. « — Рейд? — спрашивали скептики и тут же отвечали: — Нет, он изжил себя. Ес­ли даже коннице и удастся проникнуть более или менее глубоко в тыл противника, то вред, который она там сможет причинить накоротке, никогда не окупит ее по­терь и утомленности по возвращении. Конница, изоли­рованная на территории противника, будет объектом сосредоточенных и ожесточенных действий его авиации и механизированных соединений и легко может быть разгромлена. Кроме того, — утверждали скептики, — надо иметь в виду и то, что все последствия действий конницы, весь вред, причиненный ею противнику, при современном уровне восстановительной техники могут быть устранены за считанные часы. Таким образом, «укусы» конницы не имеют оперативного значения и, следовательно, — делали скептики вывод, — рейды не­целесообразны. Игра, как говорится, не стоит свеч».

Плиев, тот самый Плиев, который отдал два де­сятилетия своей жизни коннице, вынужден был признаваться себе, что многое из того, что утверждали скеп-­тики, не было лишено оснований. Но они оказались правы, главным образом, в описании тех условий, в которых придется (и уже приходилось) действовать коннице.                                                           

— Да, — соглашался   Плиев   со   скептиками — условия Вооруженной борьбы резко изменилось. Но раз конница, как род войск, пока существует, рейды буду? одним из важнейших способов действий. И поэтому одной констатации новых условий недостаточно. Нужно найти соответствующие этим условиям методы ведения рейдовых операций. Проблемы следует не только опи­сывать, но и решать. Только что завершившаяся рейдо­вая операция, в которой Плиев, что называется, соб­ственными руками «нащупал» эти проблемы, давало богатую пищу для теоретических обобщений и вытека­ющих из них практических решений. Но прежде всего он убедился в несостоятельности аргументов тех, кто безоговорочно отказывал коннице в праве на существо­вание, тех, кто считал, что рейды, как способ действий конницы, изжили себя. «Нет, — думал Плиев, — конни­ца до конца не исчерпала своих возможностей. Хотя общая тенденция и сводится к тому, что конница идет к своему концу, однако последнего слова она еще не сказала».

Это  был правильный вывод,  который   учитывал не только собственные возможности конницы, но и возмож­ности страны в короткий срок заменить конницу бро­нетанковыми   и   механизированными   войсками.   Мы   и так уступали противнику в подвижности, и отказаться в этих условиях от конницы в  целом или же  способов ее действий, в   которых   наиболее   полно   выражалась ее сущность как подвижного рода войск, без достаточ­ной компенсации в виде бронированных и механизиро­ванных войск было не только неразумно, но и, пожалуй, преступно.

Плиев, конечно же, отдавал себе отчет в том, что все, что удалось сделать кавгруппе в ходе рейда, могло быть достигнуто в более короткие сроки и с меньшими затратами усилий с помощью других средств. Но беда заключалась в том, что этих средств нам не хватало, к тому же в условиях   господства противника в   воздухе возможности их применения были весьма ограничены. Таким образом, чтобы правильно решать конкретные проблемы, возникавшие в ходе вооруженной борьбы, надо было исходить не из абстрактных «хорошо» или «плохо» — целесообразно или нецелесообразно,— а из столь же конкретных условий обстановки и возможно­стей наших войск, которыми они располагали.

Применительно к конкретным условиям, в которых осуществлялся рейд, Плиев считал, что только конница могла решить те задачи, которые ей были поставлены и которые она действительно решила. При этом нема­ловажным условием одержанного успеха Плиев считал то, что рейд осуществлялся на собственной территории. Знание объектов, расположенных на ней, а также под­держка населения и совместные с партизанами дейст­вия сделали перспективы успеха рейдовой операции более благоприятными.

Он убедился и в том, что на малокультурном театре военных действий, в лесисто-болотистой местности, где нет развитой сети дорог и, следовательно, маневренные возможности конницы значительно ограничены, рейд, как это ни парадоксально, все-таки сохраняет свое зна­чение как одна из задач конницы. Дело в том, что об­ширные лесные массивы не только стесняли маневр конницы, но и, что весьма важно, в условиях господ­ства авиации противника обеспечивали ей скрытность действий и меньшую уязвимость от ударов с воздуха. И получалось, что конница, в конечном счете, добива­лась своего. Лес отнимал, лес и давал. Отнимал через снижение скорости маневра, а давал через повышение скрытности маневра же. А это два взаимосвязанных элемента — скорость и скрытность. Если не обеспечена скрытность действий, то как бы велика ни была ско­рость маневра, он может не достичь цели, так как про­тивник контрмерами (например, ударами с воздуха) мо­жет надолго задержать осуществляющие маневр войс­ка. И не только задержать, но и вообще сорвать маневр. И, наоборот, маневр, осуществляемый в срав­нительно невысоком темпе, но, будучи скрытным, почти всегда достигает цели. В этом Плиев убедился в ходе рейда.

Таким образом, даже в лесной местности, казалось бы, наименее пригодной для действий конницы, глубокий кавалерийский рейд в тыл противника в значитель­ной мере себя оправдал. Это объяснялось тем, что бы­ла найдена соответствующая условиям обстановки и возможностям конницы тактика — действия мелкими группами в самых различных направлениях, охватывав­шие одновременно большое количество объектов, за­сады, внезапный налет и столь же внезапный уход из-под ударов противника, действия в основном ночью и в стороне от больших дорог. При необходимости нане­сения более мощного удара с выходом на доступные участки местности конница вновь массировалась, про­являя в полной мере свои «родовые» качества — под­вижность и маневренность. При этом для достижения внезапности Плиев выводил части дивизии к объекту атаки с разных направлений и объединял их усилия пе­ред атакой (в процессе выдвижения) или даже в ходе самой атаки. Движения одной большой колонной, после июльской неудачи, он уже избегал: и опасно, и требует много времени для развертывания в боевой порядок в нужном направлении, к тому же выход к объекту атаки с одного направления, как известно, скрыть труднее, а противнику легче отразить.

Однако выводы Плиева о целесообразности рейдов вообще и способов их успешного осуществления в част­ности выходили далеко за рамки оценок действий са­мой конницы. Так, Плиев еще раз имел возможность убедиться в правильности выводов советской военной теории, сделанных на основе обобщения всего предшест­вующего опыта, о зависимости успеха рейдирующей конницы от характера действий главных сил своих войск с фронта. «Если бы действия войск фронта,—ду­мал Плиев, — были бы более активными, то и резуль­таты действий кавалерийской группы могли оказаться оперативно более значимыми…» И в самом деле, кавгруппа фактически действовала в условиях оператив­ной изоляции, была предоставлена самой себе, не имея поддержки ни с воздуха, ни ударами своих войск с фронта. Поэтому, несмотря на большие успехи, достиг­нутые кавалерийской группой в ходе рейда, решить все задачи ей все-таки не удалось.

Резюмируя полученный в ходе рейда опыт, Плиев пришел к выводу, что сколько-нибудь существенные оперативные результаты могут быть достигнуты рейдирующей в тылу противника конницей лишь в условиях общего наступления войск фронта, а не тогда, когда они ведут тяжелые оборонительные бои. При этом кон­ница должна использоваться в качестве подвижной группы или же группы развития успеха. Однако и при этом Плиев видел, сколько всяких «но» нужно была преодолеть, чтобы обеспечить успех действий конницы: в тылу противника! Он все более задумывался о харак­тере задач, которые было бы более целесообразно воз­лагать на конницу в новых условиях, о способах, их решения, а также об организационной структуре н бо­евом составе кавалерийских соединений. В более об­щем плане идеи Плиева сводились к тому, чтобы найти способы гальванизировать боевую мощь конницы, что­бы она, избежав участи мишени для ударов врага, са­ма превратилась в грозную для него силу, способную своими высокоманевренными действиями на флангах и в тылу противника ставить его в критические ситуации.

Продолжение следует…

А. Г. Гучмазов

Генерал армии И. А. Плиев

Издательство «Ирыстон» Цхинвал 1984