Россия как объект отражения в Южноосетинском информационном пространстве и общественном мнении

Вступление.

Тематика, анализируемая в рамках настоящего исследования, представляет исключительную актуальность. С момента окончания «пятидневной войны» августа 2008 года прошло более пяти лет, однако до сих пор множество вопросов и аспектов, касающихся этих событий, не выяснено как следует и не осмыслено до конца.

Оперируя на евразийском (постсоветском) геополитическом пространстве, Россия должна руководствоваться достоверными информационными сведениями и выверенными оценками. Сказанное выше относится не только к структурам государственной власти как таковым, но и к обществу в целом, черпающем факты о мировых событиях из общедоступных средств массовой информации. К сожалению, работу российских СМИ, касающуюся освещения южноосетинских событий 2008 года, равно как и более ранних событий грузино-осетинского конфликта, нельзя назвать удовлетворительной. Результатом этого является возникновение у читателей и слушателей множества невыясненных вопросов, при отсутствии ответа на которые образуется информационный вакуум и как следствие, отсутствие целостной картины произошедшего. Подобная пустота немедленно заполняется ангажированными трактовками и измышлениями, производимыми и транслируемыми различным спектром социальных сил, негативно относящихся к формированию и поддержанию устойчивой и стабильной российской государственности, опасность для существования которой стремительно усилилась вследствие переживаемого страной системного экономического кризиса.

В тоже время позиция, занятая во время драматических событий августа 2008 года российским руководством, не получает не только должного объяснения, но и должной аргументации в отечественных СМИ. В зарубежным же информационном пространстве доминирует позиция, в которой действия российской стороны представлены в высшей степени негативно.

Мы живем в эпоху, когда проигрыш в информационной войне может стоить больше чем проигрыш вооруженного конфликта. Исходя из этого, на журналистов, освещающих мировые события, равно как и на специалистов, отвечающих за идеологическую и пропагандистскую работу в государственно-властных структурах, ложится особая ответственность, от их работы во многом зависит сама возможность воспроизводства общественной жизнедеятельности.

Необходимо отметить еще один момент. Обеспечение полномасштабного выигрыша в войне реализуется не только силой оружия и умелой работой средств массовой информации, но также и усилиями дипломатов. Как показывают многочисленные исторические примеры, неправильно оформленная или некорректно сформулированная строка международного договора может стоить очень дорого представляемому государству в его дальнейшей исторической перспективе. Исходя из этого, отечественная дипломатия должна предельно точно оценивать систему внешних угроз и угрожающих субъектов, чья активность направлена против страны, на службе которой они находятся. Следует отметить, что несмотря на чрезвычайно активные и предельно выверенные действия российской дипломатии по разрешению конфликта, приведшего к «пятидневной» войне августа 2008 года, некоторые его аспекты оказались не вполне верно оценены, что привело к упущению ряда возможностей для российских стратегических интересов.

Настоящая работа направлена на исследование очерченной выше проблематики и поиск ответов на обозначенные выше вопросы.

Глава 1. Август-2008: анализ событий «пятидневной» войны.

Часть 1. Актуализация темы исследования событий «пятидневной» войны.

События, произошедшие 8 августа 2008 года в Южной Осетии, явились полнейшей неожиданностью для подавляющего большинства российских граждан. Сведения, подаваемые СМИ за предыдущие месяцы, имели в основном фрагментарный и отрывочный характер. Картинка, воспроизводимая большинством каналов российского телевидения, не давала целостной и комплексной информации о сути грузино-осетинского конфликта, его истоках и генезисе. Следствием этого для большинства россиян оказалось нарастание массового страха и растерянности вследствие активизации военной компании в Закавказье, стихийно увеличивающееся по мере «включения» в события крупнейших современных геополитических игроков (США, Европейского Союза и др.). Недостаточная политическая подготовленность коснулась всех без исключения российских социальных групп, в том числе и солдат Северо-Кавказского военного округа, исполнявших приказы высшего военного командования на территории Южной Осетии. Указанное обстоятельство явилось масштабным пробелом, создавшим внутренний негативный фон для военной операции по освобождению Южной Осетии и спасению осетинского населения от политики геноцида, проводимого грузинскими властями.

Отметим, что в Грузии информационная обработка населения по поводу целей и задач затеваемой войны, напротив, была исключительно эффективной, что позволило получить поддержку подавляющего большинства жителей этого государства при проведении грузинскими силовыми структурами карательных экспедиций на южноосетинской территории.

Исходя из этого, следует отметить, что информационное и идеологическое обеспечение проведения «пятидневной войны» в России нельзя назвать оптимальным. Многие политологи и журналисты открыто говорили о проигрыше Россией этой войны. Между тем, реваншистские планы грузинской военно-политической машины со временем не уходят, а только усиливаются. Отметим также, что грузинская позиция продолжает поддерживаться подавляющим большинством стран Запада, с Грузией постоянно ведутся переговоры о ее включении в военный альянс НАТО, о ее вхождении в иные западные военно-политические структуры и т. д. Все это вместе взятое говорит о том, что южноосетинская тема вовсе не исчерпана и не снята с мировой повестки дня. Более того, возвращение к ней будет иметь место при множестве самых разных изменений политической конъюнктуры, которая с каждым днем становится для нашей страны все более и более сложной, что лишает Россию в будущем права на совершение ошибок, аналогичных ранее допущенным. Указанная работа призвана в какой-то степени послужить анализу просчетов нашей стороны в работе со СМИ, равно как и разработки методологии, которая в будущем позволила бы принять оптимальные стратегические и тактические решения на информационном фронте.

Все, что происходило в августе 2008 года на «информационных площадках» нашей страны имеет под собой также глубокую политологическую подоплеку. Характер информационного освещения событий «пятидневной войны» не может быть адекватно понят, если не принимать во внимание множество идейно-политических процессов, протекавших весьма долгое время и имеющих свое начало в середине 80-х годов. Исходя из этого в работе подвергается коренной ревизии идейно-интеллектуальное обеспечение советского и российского политического и политологического мейнстрима, главенствовавшего в 80-е и 90-е годы, и в скрытом виде продолжающего господствовать в наши дни. По нашему мнению, главный и коренной урок южноосетинских событий заключается в необходимости смены матрицы воспроизводства политической системы нашей страны с целью: а) недопущения локальных войн на постсоветском пространстве, являющемся зоной многонациональной российской цивилизации, и исключительных геополитических интересов России; б) обеспечения сохранения России как целостного государства и общества в средне- и долгосрочной перспективе.

Для начала следует обратиться к реальности, сконструированной информационным мейнстримом России и Грузии как фактических сторон указанного вооруженного конфликта. Именно этот фактор послужил отправным стержнем не только освещения данного события в обществе, но и основным индикатором сути политики воюющих сторон.

Проанализируем российскую и грузинскую версию происходивших событий, а затем сформулируем собственные выводы по данной проблеме.

Часть 2. Российская и грузинская версия августовских событий.

События 08 августа 2008 года: российская версия.

Данный вопрос необходимо раскрывать, опираясь на высказывания российских высших должностных лиц и публикации в официальных российских СМИ. Эта оговорка важна по той причине, что вследствие социального и культурного регресса, идущего в стране уже третье десятилетие, говорить об общественном мнении в рамках целого государства едва ли представляется возможным. Социальное пространство России разделено на десятки субкультур, живущих в собственных измерениях, мнения которых по целому ряду жизненно-важных вопросов крайне трудно совместимо друг с другом. Сказанное выше обязывает анализировать позицию системы российских государственно-властных структур по данному кругу вопросов как таковую. Определим ее основные контуры.

Распад СССР привел к возникновению множества этнических конфликтов и территориальных споров между различными государственными образованиями. Многие из них (в Приднестровье, Абхазии, Нагорном Карабахе и др.) приняли военный характер. Одним из подобных горячих очагов стала Южная Осетия, поставившая в начале 90-х годов вопрос о выходе из состава Грузинской ССР. Последовавшая затем война в регионе привела к многочисленным жертвам, в том числе среди мирного населения. В июне 1992 года между Россией, Грузией, а также Северной Осетией и Южной Осетией были заключены Дагомысские соглашения, на основе которых боевые действия должны были быть прекращены. В последствии на основе указанного документа в Южной Осетии были размещены российские миротворцы. Вероломное нападение грузинской военной машины под руководством Президента Грузии Михаила Саакашвили на столицу Южной Осетии город Цхинвал в ночь с 7 на 8 августа 2008 года привело к слому существующего в регионе международно-правового порядка, убийству российских миротворцев и гибели множества мирных граждан. Указанные действия повлекли за собой ввод в Южную Осетию частей и соединений 58-армии Северо-Кавказского военного округа (полномасштабное введение боевых частей российской армии в основной очаг конфликта было осуществлено на третий день войны, 10 августа). В результате 5-дневных боев сопротивление грузинской армии было подавлено, а основные военные объекты на территории Грузии оказались уничтожены.26 августа 2008 года Президент Российской Федерации Д. А. Медведев признал независимость Абхазии и Южной Осетии.

Итак, подчеркнем главные слагаемые, в соответствии с которыми строилась аргументация российской стороны по дипломатическим и информационным каналам. Во-первых, апелляция к нормам международного права (Дагомысские соглашении 1992 года) и его вероломное нарушение грузинской стороной позволило России обращаться к мировому сообществу относительно правомерности своих действий. Во-вторых, ответственность за развязывание войны, по мнению официальных инстанций России, ложилась исключительно на правящий в Грузии режим Михаила Саакашвили и его команду, а также на определенные военно-политические круги Запада, подталкивающие правящую верхушку Грузии к развязыванию конфликта. В связи с этим, представляется неслучайным, что историческое освещение конфликта, его ретроспективная сторона практически не затрагивались в проправительственных СМИ.

События 8 августа 2008 года: грузинская версия

Грузинская историография с начала 90-х рассматривала Южную Осетию как исконно грузинскую территорию, используя для ее наименования термин «Самачабло». На протяжении последующих лет право Грузии на обладание Южной Осетией не подвергалось сомнению, а с начала 2000-х годов начинается активная пропаганда силового разрешения конфликта в общественном мнении Грузии. Военная операция рассматривалась как возвращение в лоно Грузии отпавших территорий, а вмешательство России в конфликт как оккупация грузинских земель. В грузинских СМИ особенно активно муссировались передвижение российских войск по территории Грузии, не входящей в состав Южной Осетии, а также высказывались мнения о том, что российская сторона желает захватить столицу Грузии город Тбилиси.

В качестве наглядной иллюстрации наших тезисов приведем довольно обширную цитату, опубликованную в блоге известного российского военного корреспондента и обозревателя Владислава Шурыгина, в котором приведены выдержки из выступлений ведущих грузинских политиков, свидетельствующих об их тотальной решимости вести войну с Россией и их уверенности в своей победе:

«Сегодня многие журналисты и просто наблюдатели задаются одним очевидным вопросом — на что рассчитывал батоно Михаил Саакашвили, президент всея Грузии, начиная войну против Южной Осетии? Мол, что-то тут непонятное. Не мог же он в здравом уме всерьёз считать, что легко и играючи решит проблему южных осетин, а потом, столкнувшись с русской армией, рассчитывать, что сможет победить и её? Он же не сумасшедший!

Увы, но именно сумасшедший!

Впрочем, таковых в руководстве Грузии едва ли не большинство. И в этой „палате номер пять“ шизофрения на тему собственного могущества и непобедимости, не просто прорывалась как весеннее обострение, а культивировалась и насаждалась. Когда начинаешь читать, что они писали, и как разного рода „эксперты“ оценивали боеспособность грузинской армии, то перестаёшь удивляться самоубийственной самонадеянности грузинских генералов и их шизофреничного президента.

Впрочем, читайте сами:

Президент Грузии Михаил Саакашвили:

— Грузия никогда не была такой сильной, как сегодня, и она до сих пор не имела таких возможностей для защиты единства государства, и у нее до сих пор не было такой дисциплинированной и обученной армии. Сегодня нам по плечу сразиться с любым противником.

— Грузинская армия является силой, с которой необходимо считаться всем, в том числе и российской армии. — заявил председатель комитета по обороне и безопасности Парламента Грузии Гиви Таргамадзе. — Военный парад, прошедший в Тбилиси, 26-го мая 2006 года, и приуроченный к празднованию Дня независимости Грузии, показал и врагам и друзьям, что грузинская армия достаточно оснащена. Таких дисциплинированных и отлаженных подразделений нет и в российской армии. Грузинская армия намного лучше российской…Грузия в ближайшем будущем добьется поставленной цели и вернёт себе свои исконные территории…

— Сегодня грузинская армия может в течение трех-четырех дней взять под контроль всю территорию Южной Осетии», — заявил Таргамадзе в интервью телекомпании «Мзе». — К концу года (2005) наши вооруженные силы будут способны взять Сухуми, а что касается мифа о непобедимой российской армии, то этот миф не раз был разрушен. Мы сможем дать ответ не только сепаратистам, но и тем, кто стоит за их спинами.

Ему вторит бывший министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили:

«…Россия обречена на поражение в случае войны с Грузией. Наша обороноспособность как никогда высока, и мы готовы идти в бой хоть завтра. Переговорный процесс между Россией и Грузией полностью исчерпал себя. Грузия имеет самый большой военный бюджет среди стран Южного Кавказа, он равен всему годовому бюджету государства во время Эдуарда Шеварднадзе… Маленькие войны Россия не выигрывает, вспомните хоть японскую, хоть финскую. Россия обречена на поражение. …Российская армия — дутая величина, технически старая, солдаты недееспособные. Можем начать войну хоть завтра!»

А тут уже сама председательша парламента Грузии Нино Бурджанадзе чеканит:

— Грузия является достойным членом международного содружества, так как имеет хорошо обученную и натренированную армию. В прошлом население Грузии по-другому относилось к армии, несмотря на то, что у солдат была внутренняя гордость, чувство любви к Родине, но они были плохо обучены. Но теперь грузинская армия радикально изменилась и сердце наполняется гордость при виде наших солдат, они ведь являются гарантами мира в стране! — заявила мадам Бурджанадзе.

Даже грузинский посол на Украине Мераб Антадзе и тот не утерпел, отметился:

«К счастью, в последние четыре года мы можем говорить, что у Грузии есть вооруженные силы. Они небольшие в количественном плане, но они мобильные, они хорошо обученные, на основе натовских программ они соответствуют международных стандартам. А относительно их готовности… Перед лицом угрозы, когда мы стоим перед фактом военной интервенции и фактически нам могут объявить войну, то они естественно готовы, чтобы исполнить свой долг и защитить территориальную целостность Грузии и безопасность всего населения» .

Обратим внимание на то, что грузинская версия активнейшим образом была подхвачена на Западе и регулярно транслировалась в репортажах и публикациях европейских и американских СМИ. Зафиксируем тот факт, что совпадение интересов грузинской правящей верхушки и западных государств и транснациональных структур привел к некоему «информационному альянсу», союзу с Грузией в информационной войне с Россией и Южной Осетией.

Часть 3. «Пятидневная» война: история, генезис, квинтэссенция финальной фазы конфликта

Обратим еще раз пристальное внимание на освещение указанного вооруженного конфликта российскими СМИ. Ранее говорилось о тотальном отсутствии в новостных и аналитических передачах российского телевидения и газетных публикациях исторического обзора истоков и генезиса грузино-осетинского конфликта. Между тем, непростые межэтнические отношения, характерные для вышеуказанного региона, имеют, как минимум, двухвековую историю.

Осетия вошла в состав Российской империи во второй половине 18 века. В течение последующих десятилетий при попустительстве российской государственно-властной администрации на Кавказе на осетинские земли стали проникать грузинские феодалы с целью эксплуатации местного населения. Грузинские князья, прежде всего княжеский род Мачабели, умело уговаривали слабо осведомленных о местной специфике российских чиновников, отдать сбор дани с соответствующих земель в их руки. С этого момента начинается масштабное проникновение на осетинскую территорию грузинских военных экспедиций, осуществлявших захват земель и насильственное переселение осетинских крестьян с дальнейшим накладыванием на них феодальных повинностей.

Первый массовый геноцид осетин был развязан в начале 20-х годов 20 века грузинским меньшевистским правительством во главе с Ноем Жорданией. Грузинские карательные военные экспедиции проводили этнические чистки, в результате которых на территории современной Южной Осетии было убито 18 тыс. человек и сожжены сотни осетинских сел (следует указать, что население Южной Осетии на тот период времени не превышало 50 тысяч, то есть в результате этнических чисток погиб каждый третий осетин). Осетинское население от окончательного истребления спасла победа Красной Армии и дальнейшее укрепление Советской власти на Кавказе, в результате которого меньшевистское правительство в Грузии было свергнуто.

Впоследствии, однако, история Южной Осетии продолжала иметь драматический характер. Ее территория оказалась отрезана от тела большой Осетии и отдана в Грузинскую ССР в качестве автономной области. В 30-40 —е годы происходили массовые репрессии в отношении южноосетинской интеллигенции, параллельно с которыми производились меры по огрузиниванию южноосетинского населения, примером чего являлись попытки перевода осетинской письменности на грузинский алфавит, а системы школьного образования на грузинский язык.

Новый виток этнического противостояния в регионе имел место в 80-е годы. В результате горбачевской перестройки к власти в союзных республиках стали стремительно приходить сепаратистски настроенные, а также антисоветски и антирусски ориентированные режимы. Не стала исключением и Грузия, в которой в 1989 году к власти пришел этнократическая группировка во главе с бывшим диссидентом Звиадом Гамсахурдией. Новые власти провозгласили основополагающий принцип своей политики — «Грузия для Грузин». Югоосетинская автономия, формально оставаясь на карте, все больше и больше стала терять какую-либо реальную значимость. Тбилисское правительство, при тотальном молчании союзного центра, проводило меры по стремительному огрузиниванию осетинского населения (примером может быть требование грузинского правительства о немедленном введении грузинского языка как языка делопроизводства и системы образования, то есть в качестве основного и единственного государственного языка). Эти меры вызывали активное сопротивление местного населения, что вело к стремительному нарастанию напряженности в регионе.

В январе 1991 года начинается открытая военная фаза возникшего конфликта. Грузинские силовые структуры развязали новый виток геноцида против осетинского населения, сопровождавшийся экономической и энергетической блокадой Цхинвала. За 1991-92 годы от рук карателей в милицейской и военной форме были убиты и искалечены тысячи людей, уничтожено 117 осетинских сел. Грузинские подразделения особое внимание уделяли уничтожению гражданских объектов, обеспечивающих жизнедеятельность бывшей автономной области. В 1992 году грузинские силы, вошедшие в Цхинвал, перегородили путь к городскому кладбищу, что вынудило жителей города хоронить мертвых во дворах домов. Живой памятью тех событий является городское кладбище в центре Цхинвала, созданное во дворе городской школы № 5.

Одним из наиболее чудовищных преступлений грузинских карателей явилась Зарская трагедия, произошедшая 20 мая 1992 года. Грузинскими вооруженными формированиями была настигнута и расстреляна в упор из автоматов колонна беженцев из 36 человек (в основном женщин, детей и стариков), направлявшихся по Зарской дороге в сторону Северной Осетии.

В июне 1992 года между Россией, Грузией, Северной Осетией и Южной Осетией были заключены Дагомысские соглашения, предусматривающие прекращение огня в зоне конфликта. На их основе в последствии в окрестностях Цхинвала были размещены российские миротворческие контингенты. Тем не менее, обстрелы Цхинвала с грузинской территории продолжались все последующие годы, что создавало прямую опасность для жизнедеятельности населения.

Обострение конфликта имеет место к 2003 году, к моменту прихода к власти в Грузии на пост Президента Михаила Саакашвили. Новой властной командой был взят курс на немедленное силовое решение осетинского вопроса. Его примером стала попытка введения грузинских военных формирований на территорию Южной Осетии в 2004 году, сопровождавшееся массовыми жертвами и разрушениями. В последующие годы соглашения о демилитаризации южноосетинской территории неоднократно нарушались грузинской стороной, что продолжало вести за собой гибель людей в Южной Осетии, а также причинение ей значительного экономического ущерба.

Следует заметить, что все эти годы действия Грузии прямо или косвенно поддерживались странами и межгосударственными объединениями Запада. В Цхинвале находилась на постоянной основе группа наблюдателей ОБСЕ, фиксировавшая все передвижения и действия грузинских силовых подразделений в районе конфликта. Тем не менее, Грузии неуклонно оказывалась дипломатическая помощь, а с уст официальных должностных лиц Европы не переставали слетать фразы о необходимости сохранения «территориальной целостности» Грузии. В то же самое время США активно помогали Грузии в осуществлении военной реформы и перевооружения грузинской армии. Грузинским и американским руководством предпринимались активные шаги по дальнейшему введению Грузии в НАТО.

Между тем, у Российского государства появлялось все больше юридических поводов для признания независимости Южной Осетии. В марте 2008 года край Косово, бывший ранее Сербской автономией, в одностороннем порядке провозгласил независимость, которая вскоре была признана многими государствами Запада. Однако российское руководство не решилось на симметричный ответ в отношении Южной Осетии, ограничившись лишь формальным осуждением стран, признавших Косово.

Грузинская агрессия августа 2008 года, как и все предыдущие, имела характер неприкрытого геноцида. В отношении города Цхинвал высшее политическое и военное руководство Грузии применило тактику «чистого поля», расстреливая в ночь с 7 на 8 августа спящий город из установок «Град». В результате очередного витка грузино-осетинского геноцида были убиты многие сотни мирных граждан, уничтожено множество осетинских сел, а сам Цхинвал был превращен в руины.

Тем не менее, действия Грузии сразу же получили косвенную информационную и дипломатическую поддержку государств и транснациональных политических структур стран Запада. Первые 16 часов войны о событиях в Южной Осетии мировые СМИ и информационные агентства не сообщали ровным счетом ничего. Однако как только войска Северокавказского военного округа пересекли границу Южной Осетии, западная информационно-пропагандистская машина стремительно наполнилась репортажами об «оккупации Россией Грузии» и бомбежках, которым Россия «подвергает грузинские города». Разгром грузинской военной группировки и последовавшее затем признание Россией Южной Осетии вызвали резко негативную реакцию на Западе, выражавшуюся в разных тональностях, от морально-политических осуждений действий России до прямых военных угроз в ее адрес.

Следует рассмотреть еще один аспект внутрироссийской политической жизни, непосредственно связанный с указанными событиями. Более 80 процентов жителей Южной Осетии являются гражданами Российской Федерации, которым российское государство, в соответствии с конституционными нормами, обязано оказывать защиту и покровительство. В то же время социальное пространство России до сих пор остается чрезвычайно расколотым на десятки и сотни различных макро- и микрогрупп, живущих в собственных историко-культурных измерениях. В ряде из них преобладают центробежные, сепаратистские, националистические и радикально-религиозные настроения, что не может не вызывать поддержки ряда внешних сил, для которых существование российской государственности в любом ее виде является неприемлемым. Субкультуры подобного характера широко представлены не только в национальных республиках Кавказа и Поволжья, но и в регионах Северо-Запада России, Урала, Сибири и Дальнего Востока, где преобладает русское население. Таким образом, отказ России защитить своих граждан в Южной Осетии привел бы к падению веры в способность российского государства к активным действиям по самозащите вообще, что, естественно, резко подстегнуло бы силы, для которых оно является противником. Учитывая крайнюю неоднородность «стоящей на страже государственной целостности» современной российской политической элиты, во многом состоящей из антагонистических и враждебных друг другу федеральных и региональных группировок, о последствиях подобного рода процессов остается только догадываться.

Подведем итоги. Южноосетинский конфликт 2008 года имел многоаспектный характер. Во-первых, его прямыми участниками явились этнократический режим грузинского государства, политическая система Грузии в целом, и население Южной Осетии, более 20 лет ведущее тяжелейшую и изнурительную борьбу за осуществление своего права на жизнь и национальное самоопределение. Во-вторых, его сторонами оказались Россия, являвшаяся все предыдущие годы гарантом мира и стабильности в югоосетинском регионе и международная политическая, военная и информационная система стран Запада, оказывавшая предыдущие годы непосредственную поддержку грузинскому государству. В-третьих, косвенными участниками конфликта явились различные внутрироссийские политические силы, первая часть которых была ориентирована на продолжение жизнедеятельности российского государства, а вторая часть — на ее дальнейший распад. В данном аспекте следует особенно подчеркнуть, что в случае отказа России от защиты Южной Осетии стремительная активизация противников существования российской государственности оказывалась бы в высшей степени прогнозируемой.

Проанализировав сущность чрезвычайно сложного и многоаспектного конфликта августа 2008 года перейдем к комплексному изучению общественного мнения ключевого для нашего исследования региона. Как следует из заглавия работы, особую значимость для нас имеет восприятие России южноосетинским населением как исторического и социально-культурного макрофеномена, а также политики, проводимой российским государством в отношении Южной Осетии за последние два года.

Глава 2. Образ России в информационном пространстве (с августа 2008 года по настоящее время).

Часть 1. Образ России глазами СМИ.

У каждого объекта может быть множество образов, как подлинных так и мнимых. Трансляция образов в общественное сознание является основной работой СМИ. Качество образа, его правдивость, соотнесение с реальностью во многом зависит от позиции владельца СМИ либо отдельно взятого журналиста, уровня его честности, компетентности, профессионализма и множества других факторов. В то же самое время на позицию СМИ огромное значение имеет обстоятельство, в какую социальную систему и среду оно инкорпорировано и насколько степень этой инкорпорированной весома и серьезна. Настоящая часть исследования писалась на основе мониторинга СМИ относящимся к различным странам и сторонам вышеуказанного конфликта. Обратимся для начала к медиа-пространству Грузии как стране, развязавшей боевые действия. Приведем обширную цитату из статьи Н. Димлевича, дающего объективную характеристику работе грузинских СМИ: «С прекращением летних боевых действий на Кавказе значительно обострилась информационное противоборство между всеми сторонами конфликта. Запад продолжает жить во власти устойчивых, стереотипных представлений о политике России в отношении Грузии: в мировом общественном мнении Россия выглядит недругом Грузии и агрессором, который пытается нарушить суверенитет и территориальную целостность соседнего независимого государства. С началом событий вокруг Южной Осетии Запад и Грузия стали проводить агрессивную информационно-пропагандистскую кампанию, используя любые возможности и ресурсы для тиражирования своей точки зрения на ситуацию. Уже 9 августа решением Совета национальной безопасности Грузии и указом М. Саакашвили была запрещена трансляция всех российских теле- и радиоканалов и прекращен доступ к российскому сегменту интернета. Жители Грузии по всем правилам ведения войны были взяты в кольцо полной информационной блокады: по всем радио- и телеканалам транслировалась только официальная точка зрения грузинского руководства, достоверная информация в эфир не допускалась. В порядке справки: Грузия блокировала вещание телеканала RTVi (владелец — В. Гусинский), который был поначалу единственным вещателем на русском языке в Грузии. Письмо о нежелательности присутствия канала в грузинском телеэфире было направлено руководству RTVi после того, как канал показал интервью с главой российского МИДа Сергеем Лавровым, который раскритиковал действия грузинских властей. В Тбилиси пресс-центр работал с самого начала войны. Высокопоставленные грузинские чиновники во главе с М. Саакашвили в своих заявлениях, непрерывно транслировавшийся по местному телевидению и ведущими западными телекомпаниями, активно продвигали тезис о желании русских оккупировать Грузию, поработить народ, уничтожить грузинскую государственность. Значительную роль играло устойчивое сотрудничество властей и медийных компаний Грузии с ведущими западными СМИ. Наняв хорошую PR-фирму, президент Грузии попал в эфир не только «Russia Today», но и «Си-эн-эн», «Би-би-си», «Sky News», «Bloomberg», многих других каналов. За первые пять часов М. Саакашвили появлялся на ведущих западных телеканалах 20 раз, а журналистам было разослано около 200 пресс-релизов. В результате многие телеканалы не направили съемочные группы в Цхинвал и пользовались только грузинскими источниками. Парламент Грузии регулярно доводил до Парламентской ассамблеи (ПА) НАТО информацию, демонстрирующую агрессивность и неправомерность действий России, непропорциональность применения ею военной силы, в том числе атаки на сооружения гражданской инфраструктуры, населенные пункты и порты на всей территории Грузии. В результате во время обсуждения 11 августа 2008 г. в ПА НАТО проекта заявления президента ПА по событиям в Грузии вице-президент ассамблеи и глава немецкой делегации в ПА К. Ламерс фактически поддержал предложенную американским конгрессменом Дж. Таннером антироссийскую тональность послания, сославшись при этом на «соответствующую действительности информацию коллег из Грузии». В информационном противоборстве, как никогда ранее, активно использовались возможности Интернета. Грузинские власти ЗАРАНЕЕ заключили контракты с западными, в частности, бельгийскими, PR-агентствами, а профильным структурам МВД Грузии было поручено срочно подготовить видеоматериалы для мировых СМИ, в которых жители городов Гори, Марнеули, Поти, Сенаки, Зугдиди на русском языке «будут свидетельствовать о зверствах российских оккупантов в отношении гражданского населения, рассказывать о разрушениях жилых домов в результате ударов штурмовой авиации вооружённых сил России». Эти материалы предназначались для последующей передачи в Международный уголовный суд” .

Приведенная выше цитата отлично показывает работу СМИ в военные дни, которые издавались на грузинском языке. Русскоязычных же газет в Грузии осталось только две: «Свободная Грузия» и «Вечерний Тбилиси» ( последняя, после своего закрытия в Грузии перебазировалась в Москву). Тон вышеуказанных газет до сей поры остается предельно нейтральным и умеренным. В газетах звучит критика Михаила Саакашвили за предельно антироссийскую политику, однако принадлежность Абхазии и Южной Осетии Грузии не ставится под сомнение а «российская интервенция» в Грузию подвергается осуждению. В целом, из-за небольшого тиража эти газеты не оказывают на грузинское общественное мнение существенного влияния.

О реакции грузинской диаспоры в России по поводу «пятидневной войны» Н. Димлевич пишет:

«В период с 1993 по 2008 годы в РФ было зарегистрировано 12 печатных СМИ, ассоциированных с грузинской диаспорой в нашей стране. 10 из них зарегистрированы в Москве: газеты „Москва — Тбилиси“, „Вечерний Тбилиси“, „Грузия“ (на армянском языке), „Возрождение Грузии“, „Многонациональная Грузия“, „Грузия. События. Люди“, „Новая кавказская газета“, „Мзиури-солнечный“; журналы „Большая Грузинская“ и „Тбилиси“. В Нижнем Новгороде зарегистрировано издание „Нижегородская империя“, в Самаре — газета „Самшобло“. Главы грузинских землячеств Воронежской и Саратовской областей выступили с резким осуждением действий М. Саакашвили. На интернет-сайте общероссийской общественной организации „Союз грузин в России“ происходило постоянное обновление ленты новостей из зоны конфликта, при этом поступавшие сообщения отражали позицию как грузинской, так и российской сторон. Кроме того, на сайте были опубликованы заявления самого „Союза грузин в России“ с призывами к конфликтующим сторонам о прекращении боевых действий, а также был размещен материал, представлявший точки зрения на происходящее в Южной Осетии известных представителей грузинской культуры, которые в большинстве своем осудили действия России. Интернет-сайт московской грузинской молодежной общественной организации „Молодёжное движение Лазаре“ (lazare. ru) разместил ряд публикаций, имевших ярко выраженный антироссийский характер» .

Говоря об освещении южноосетинских событий в СМИ нельзя обойти внимание западные издания. Представляется поразительным тот факт, что в СМИ государств, регулярно хвалящихся своими демократическими традициями, имело место тотальное господство одной точки зрения, а именно той самой, которая оказалась общепринятой в Грузии. И Washington post, и New york times, и множество других американских и европейских газет, пестрели заголовками, кричавшими об «оккупационных действиях России» по отношению к суверенному грузинскому государству, что не могло не отразиться на западном общественном мнении и формировании в нем крайне негативного образа действий России в Южной Осетии. Мифы о захватнических действиях России, ее стремлении аннексировать территории Абхазии и Южной Осетии, стремительно также активно тиражировались польскими, чешскими, украинскими СМИ, представителями иных государств Восточной Европы и постсоветского пространства.

Перейдем теперь к освещению проблематики южноосетинского медиапространства. В Южной Осетии выходят три газеты: «Южная Осетия» и «Республика» на русском языке и «Хурзарин» («Луч солнца») на осетинском языке. Во время бомбежек Цхинвала указанные издания, по понятным причинам, выходить не могли. Первые выпуски газет после войны появились в двадцатых числах августа 2008 года. В газетах дается яркий иллюстративный материал бесчинств и геноцида, проводимого грузинскими военными подразделениями в отношении населения Южной Осетии во время «пятидневной войны». Действия России по вводу войск на территорию Южной Осетии и дальнейшее признание ею независимости Южной Осетии оценивается в высшей степени позитивно. Дискурс газет можно определить как исключительно спокойный, лишенный чрезмерной эмоциальности и националистического настроя.

Охарактеризуем теперь российское медиапространство. Его реакция на южноосетинские события оказалась в высшей степени неоднородной. По отношению к действиям в России в Южной Осетии российские СМИ можно разделить на три лагеря:

1) «официальный». В него вошли все ведущие федеральные каналы российского ТВ, «Российская газета», «Парламентская газета» и некоторые другие периодические издания, принадлежащие к околовластным кругам. Их позиция сводилась к поддержке деятельность российских федеральных структур, аргументация вооруженного вмешательства России в конфликт исходила из нарушения Грузией международных соглашений и развязывания агрессивной войны;

2) «либеральный». К этому спектру относятся газеты «Коммерсант», «Ведомости», «Независимая газета», многочисленные информационные порталы и сайты. Действия России подвергались критике, либо за «неадекватное применение силы», либо за поддержку «криминализованного южноосетинского правящего режима» и нарушения «территориальной целостности» соседнего государства. Постоянно велись параллели между грузинской интервенцией в Южную Осетию и применением российских вооруженных сил в Чечне в 90-е −2000-е годы и проведением Россией политики «двойных стандартов». Особенным радикализмом в данном лагере отличилась «Новая газета», в которой нашел отражение агрессивно-эмоциональный и в высшей степени антигосударственный дискурс.

3) «Патриотический». В этот лагерь вошли издания преимущественно левой ориентации: «Советская Россия», «Правда», «Правда Москвы» и некоторые другие. Флагманом указанного лагеря стала газета «Завтра», издание Союза писателей, содержащая в себе целый ряд блестящих публицистических статей по данной проблематике. Главным редактором газеты уже много лет является известный литературный и общественный деятель Александр Андреевич Проханов. В изданиях данного лагеря действия российского руководства по Южной Осетии были восприняты с поддержкой и одобрением. В то же самое время в газетах периодически звучали ноты критики за совершение предыдущих ошибок и призыв к более решительным действиям, связанным со скорейшим признанием независимости Абхазии и Южной Осетии.

Обратимся теперь к изучению южноосетинского общественного мнения по освящаемой нами проблематике.

Часть 2. Образ России в южноосетинском общественном мнении.

Задача, сформулированная в названии настоящей главы, чрезвычайно широка и объемна. При выполнении исследования представлялось необходимым получить ответы на следующие вопросы:

1. Каковым является восприятие жителями Южной Осетии общероссийского исторического и социально-культурного пространства? Имеет ли место самоотождествление южных осетин с Россией как особым цивилизационным организмом?

2. Каково восприятие действий и решений российского высшего политического и военного руководства в августе 2008 года у населения Южной Осетии?

3. Как воспринимается южными осетинами российское государство и его политика на современном этапе (август-сентябрь 2010 года)?

Референтными группами для подобного опроса выступили лица разных возрастов (100 чел.), проживающие в Джавском, Цхинвальском и Квайсинском районах Южной Осетии, а также представители осетинской диаспоры в Москве (50 чел., в основном в возрасте 22-35 лет). Итоги опроса в обобщенном виде будут выглядеть следующим образом.

С российским историческим и социально-культурным пространством идентифицирует себя 97% жителей Южной Осетии и 95% представителей осетинской диаспоры в Москве. В качестве аргументации указанной позиции чаще всего говорилось о исключительно высоком количестве жертв, понесенных осетинами на полях сражений в годы Великой отечественной войны, о родстве славянских и аланских княжеских династий, имевшем место, начиная с глубокой древности, об осетинах, служивших в охране российских императорах, о словах императрицы Екатерины II , характеризовавшей Осетию как «форпост России на Кавказе» и других исторических фактах.

В сознании осетинского населения четко прослеживается тенденция гармоничного наложения чрезвычайно богатого осетинского культурного субстрата на общее российское духовное пространство. Более половины опрошенных жителей Южной Осетии и представителей осетинской диаспоры в Москве назвали А. С. Пушкина и Коста Хетагурова как своих самых любимых поэтов. Среди музыкальных предпочтений осетин наряду с общеизвестными мэтрами российской эстрады и бардовской песни — Софией Ротару, группой Любэ, Владимиром Высоцким, называются талантливые уроженцы Осетии — Валерий Сагкаев, группа Бонварнон, Олег Кудухты и др.

Отвечая на вопрос о действиях российской армии и российского военно-политического руководства, респонденты показали поразительное единодушие. Все опрошенные позитивно оценили ввод российских войск на территорию Южной Осетии и дальнейшее оказание Россией военной помощи. Однако оценка связанных с этим целей и средств, преследуемых и используемых Россией при участии в конфликте, оказалась не столь единодушной. 15 процентов опрошенных полагают, что российское руководство преследовало этой операцией прежде всего собственные политические цели, 30 процентов полагают, что «Россия во избежание такого количества жертв с нашей стороны должна была бы раньше защитить нас». Более половины опрошенных считают необходимым, что в ходе «пятидневной» войны была необходима военная операция по дальнейшему взятию российскими войсками столицы Грузии города Тбилиси и наказанию военных преступников. Тем не менее, благодарность южных осетин России, ее военно-политическому руководству и бойцам 58-армии можно считать повсеместной и всеобъемлющей. Более половины осетин полагают, что данная военная операция помогла самой России, укреплению ее международного военного и политического престижа.

С трагических событий августа-2008 прошло два года. Для раскрытия темы исследования важна не только историческая ретроспектива, но и общественное мнение южных осетин о современных политических и социальных процессах. Именно поэтому особое внимание в ходе исследования уделялось отношению населения региона к современному южноосетинскому вектору российской политики.

Практически единодушным является исключительно позитивное отношение и ясно выраженная благодарность южных осетин к экономической помощи, которую Россия оказывает Южной Осетии. Более 70% процентов южных осетин полагают, что «бюджет республики формируются всецело или почти всецело за счет трансфертов и субвенций России».

По мнению многих респондентов, Россия должна способствовать культурному возрождению Осетии, ее обычаев и традиций, ибо это пойдет на пользу самой России, патриотическому воспитанию молодежи Кавказа в рамках общероссийской солидарности. У определенной группы респондентов (20% от их общего числа) присутствуют опасения, что Россия в будущем «может вновь оставить нас один на один с Грузией». Именно в этой группе наиболее остро осознается необходимость создания условий для полноценного экономического суверенитета Южной Осетии и максимального укрепления ее силовых структур.

Абсолютное большинство южных осетин (более 70% от общего числа респондентов) видит будущее своей земли в «объединении Северной и Южной Осетии в составе России». Именно это представляется наиболее важным стратегическим приоритетом для дальнейшего исторического пути республики.

В то же самое время наличие государственного суверенитета Южной Осетии осознается как фактор защиты осетинского народа от ассимиляции. Респондентами утверждалось, что число разговаривающих на осетинском языке в Северной Осетии неуклонно снижается, в то время как подавляющее большинство жителей Южной Осетии остаются не только носителями осетинского языка, но исторических и культурных обычаев и традиций народа.

Юридический суверенитет позволяет республике сохранять минимальный уровень преступности по сравнению с иными регионами Кавказа и Россией в целом. Наличие паспортно-таможенного контроля при въезде в республику со стороны России и полное блокирование границы с Грузией, позволяет, по мнению трети респондентов, поддерживать режим безопасности и слабой криминогенности.

Приведенный обзор позволяет сделать следующие выводы. Население Южной Осетии в подавляющем большинстве ощущает себя частью российского исторического и социокультурного пространства и стремится к полноценному объединению с Россией. Действия российской армии в 2008 году вызывают единодушное одобрение со стороны южных осетин, а оказываемая экономическая помощь Россией Южной Осетии — признательность и благодарность населения республики. В то же время подобное объединение в рамках единого российского государства следует рассматривать как определённую стратегическую цель и историческую перспективу, при которой Южная Осетия должна сохранить преимущества, связанные с обретением ею суверенитета и вместе с тем стать неотъемлемой частью многонациональной российской цивилизации.

Часть 3. Динамика изменения образа России до и после событий «пятидневной» войны в Грузии и Южной Осетии.

Изучение грузинских, южноосетинских и российских СМИ по данному кругу вопросов позволило сделать следующие выводы:

— Во всех вышеуказанных государствах наблюдается резкая интенсификация осуждения данной проблематики в СМИ. Если еще весной 2008 года об этом говорилось значительно меньше, то, начиная с июня 2008 года указанной теме практически каждый день начинает оказываться внимание;

— В грузинских СМИ в указанный период идет постепенное нагнетание антироссийской истерии. Все шаги России, направленные на разрядку возникшей напряженности оцениваются исключительно негативно как попытка «вмешательства во внутренние дела суверенного грузинского государства»;

— Южноосетинские СМИ сигнализируют о стремительно нарастающей напряженности в регионе, о провокационных действиях Грузии, об обстрелах с Цхинвала со стороны грузинской границе, о стремительно нарастающей тревоге среди населения;

— Отношение российских СМИ к указанной проблеме стремительно разнится в зависимости от принадлежности их к тому или иному лагерю. «Официальные» СМИ делают заявления, осуждающие действия Грузии по «разогреванию» конфликтной зоны. «Патриотические» СМИ сигнализируют о нарастании опасности в регионе и призывают власти занять более активную позицию по защите южноосетинского населения. «Либеральные» СМИ говорят о необходимости «приоритета территориальной целостности Грузии», «мирного разрешения межнациональных конфликтов» и сосредотачиваются на критике южноосетинского правящего режима;

— По мере нарастания кризисных тенденций в экономике Грузии и падения популярности Михаила Саакашвили, часть грузинской прессы, переключившись на поддержку оппозиционных лидеров Грузии, стала говорить о «не вполне адекватном поведении Президента» в дни войны, возлагая на него вину за «нарушение условий диалога между Грузией и Россией».

— в осетинских СМИ за последние два года периодически проскальзывает тревога по поводу будущего Южной Осетии, звучит мотив необходимости теснейшей интеграции с Россией;

— в российских СМИ последний год тема Южной Осетии появляется нечасто. Кардинального изменения позиций и расстановки сил внутри российского медийного пространства не произошло.

Глава 3. «Ножницы» грузино-осетинского конфликта: его истоки и механизм действия.

Часть 1. Истоки и механизмы конфликта. Участие России в конфликте.

Для анализа проблематики, обозначенной в настоящей главе исследования, следует вновь обратиться к историческому и структурно-функциональному методам изучения грузино-осетинского конфликта.

Как было показано выше, вооруженный конфликт оказался запущен ликвидационными процессами, проводимыми в конце 80-х годов 20 века с целью уничтожения единого многонационального государства — СССР. В то же время за кадром настоящей работы остался вопрос о том, почему ослабление, а впоследствии и окончательный распад Советского Союза привел (и в любом случае должен был привести) к социальному возгоранию на южноосетинском пространстве. Непонятным также оказалось и то, почему возникновение аналогичных конфликтов на территории бывшего СССР не было спрогнозировано существовавшими на тот момент официальными обществоведческими научными центрами, а центральная власть оказалась совершенно не готова к подобному развитию событий.

Отвечая на этот вопрос, следует обратиться к истории развития гуманитарного знания в СССР вообще, и советского обществознания, в частности. Без рассмотрения указанного аспекта невозможно уяснить, почему возникновение кровавых конфликтов в Южной Осетии, а также Абхазии, Приднестровье, Нагорном Карабахе, Таджикистане и ряде других горячих точек не предвиделось советским экспертным сообществом. При условии проведения радикальных перестроечных преобразований и масштабной социально-государственной ломки советского пространства следовало бы особое внимание обратить на существование особых зон риска внутри страны и проводить чрезвычайные меры по нейтрализации конфликтного потенциала, однако этого не произошло.

Первой причиной указанного развития событий было господство во властно-политических и научно-идеологических того времени доктрины «научного коммунизма» или, по меткому выражению С. Г. Кара-Мурзы, «вульгарного истмата». Марксистское учение в советские времена было существенным образом вульгаризировано и в подобном виде введено в качестве системы основополагающих принципов жизнедеятельности. Вульгарный истмат включал в свой состав набор идеологем, которые были разработаны на Западе и соответствовали реалиям именно западных обществ. Российское общество, не вписывающиеся в указанные рамки, не получило адекватного и реалистичного научного знания о самом себе, а также системы понятий и категорий, основываясь на которые его можно было бы адекватно описать. В качестве примера следует привести официальное положение господствующей советской обществоведческой доктрины об «отсутствии в СССР национального вопроса». Между тем, на территории бывшего Советского Союза проживало более 150 национальностей. Предполагать, что между их представителями отсутствуют какие бы то не было расхождении в миропонимании как текущих бытовых так и глобальных мировоззренческих вопросов, было бы по меньшей мере наивно. Результатом описанного процесса стала ситуация, метко охарактеризованная Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю. В. Андроповым словами «мы не знаем общества, в котором живем».

Рассмотрим подобный тезис на примере, прямо и непосредственно относящемся к теме исследования. В существовавшем советском обществоведении российское общество описывалось по модели западноевропейской нации. Между тем, это было принципиальной ошибкой. Нации западноевропейских стран возникли как продукты буржуазных революций, где в «тигельном котле» смешивались представители множества народностей, проживавших на определенной территории. Принципиально на иных основаниях происходило формирование как Российской империи, так и Советского Союза. Этот тезис блестяще проиллюстрирован и аргументирован как в работах теоретиков цивилизационного подхода и ученых-евразийцев (А. Тойнби, кн. Трубецкой, Савицкий, Л. Н. Гумилев и др.), так и в трудах выдающих современных обществоведов (С. Е. Кургинян, С. Г. Кара-Мурза, В. В. Кожинов и др.). И дореволюционная («дофевральская»), и советская Россия существовали в форме Империи, которая объединяла множество национальностей на основе духовного ядра, состоящего из целого спектра смыслообразующих символов и идей,. Иными словами, если западная нация — социальный организм, живущий «для себя» ( С. Е. Кургинян), то империя русско-советского типа — социальный организм, живущий во имя реализации высших идей и смыслов, и объединяющий на этой основе огромное количество этнических групп, принадлежащих к самым различным языковым семьям и имеющим разные расовые характеристики и культурные особенности. Поддержание в целостности и развитие подобного социального организма требует от его обитателей много «ума, творчества и воли» (С. Г. Кара-Мурза). В таком государстве механизмы межнационального общежития должны быть особенно тонкими и сложными, нацеленными на создание внутри его границ гармоничной многонациональной и мультикультурной мозаики.

К сожалению, господствующая в СССР доктрина не позволяла официально поднимать в науке подобные вопросы, и существующая практика межнационального общежития в стране складывалась в основном стихийно, исходя прежде всего из факторов непосредственной, текущей, повседневной целесообразности.

Указанное обстоятельство было активно использовано противниками СССР в холодной войне. Многочисленные советологические центры, работавшие в США, были нацелены на выявление «слабых мест» в структуре советской жизнедеятельности и их дальнейшем использовании с целью уничтожения противника. Не последнее место уделялось здесь национальному вопросу.

Огромную лепту в победу США над Советским Союзом в холодной войне внесла деятельность обществоведческих «венчурных» центров, финансируемых государством, работающих в соответствии с направлениями, определяемыми американскими федеральными ведомствами. Особенно активно в их рамках развивалась прикладная политология, направленная на достижение конкретных, необходимых государству целей. Общеизвестна деятельность таких американских «мозговых центров» как RAND corporation, Heritage foundation и ряда других. В соответствии с доктриной, разработанной Директором ЦРУ США в годы, последующие за окончанием Второй мировой войны, Алленом Даллесом, американской системе предписывалась деятельность по постепенному разрушению Советского Союза «изнутри», с помощью союзников США «внутри» советского государства. В соответствии с данным положением, вышеуказанные интеллектуальные гиганты в течение многих десятилетий выискивали «болевые точки» на теле СССР и разрабатывали технологии наиболее эффективного воздействия на них. Не стал здесь исключением и национальный вопрос. Исследование и использование в своих интересах проблематики межнациональных отношений в СССР стало одним из основных направлений деятельности американской политологической «силиконовой долины». Результат ее работы к концу 80-х годов превзошел самые смелые ожидания.

Следует еще раз подчеркнуть, что проблема межнациональных отношений в СССР стала одной из главных карт, разыгрываемой нашим геополитический противником при осуществлении развала Советского Союза. За последние 20 лет появился ряд исследований, в которых прямо и непосредственно подчеркивается роль иностранных спецслужб в организации деятельности «народных фронтов» в национальных республиках, ставящих цель их выход из состава СССР. Более того, стали подтверждаться факты участия в этом процессе и отечественных спецслужб, а также партийных структурных подразделений в национальных республиках. Последнее объяснялось тем, что в центральном руководстве СССР эпохи «перестройки» возобладали две тенденции, присущие его ведущим группам:1) либерально-советская, предусматривающая реформирование СССР по образцу стран Запада и ведущая к постепенному слиянию социалистической и капиталистической систем и 2) национал- модернистская, представители которой считали необходимым ликвидацию СССР и создание на ее территории относительно небольшого российского государства с последующим «введением» его в европейские структуры.

Ни та, ни другая группы не учитывали цивилизационной, экономической и культурной самобытности нашего государства, ведущей к необходимости создания новых концептуально-идеологических основ будущего нашей страны. В условиях второй половины 80-х годов существенное творческое обновление и переосмысление многих постулатов коммунистической доктрины оказывалось делом предельным необходимым и не требующим отлагательств, однако данная задача решаться не стала. В то же самое время, элитному бэкграунду, состоящему из двух вышеперечисленных групп, нужен был актив определенного качества, подталкивающий «снизу» основы жизнедеятельности СССР к стремительному слому для дальнейшей реализации на территории российского государства вышеобозначенных социальных проектов.

На указанной волне к власти в Грузии в 1990 году был приведен Звиад Гамсахурдиа, отличающийся сепаратистскими и крайне националистическими взглядами. Приведем отдельные высказывания вышеуказанного политика, во многом дающие ответы на вопрос о механизмах разжигания грузино-осетинского конфликта:

«…Надо ускорить статус гражданина Грузии, который положит конец бесконтрольной иммиграции и демографической экспансии чужой нации в Грузии» (Из речи Звиада Гамсахурдиа на сессии Верховного Совета Республики Грузия 14 ноября 1990 года);

“Кахетия всегда была демографически самым чистым регионом, где грузинский элемент всегда преобладал, всегда властвовал. Сейчас там так устроили дело, что мы в раздумье, как спасти Кахетию? Тут татарство поднимает голову и тягается с Кахетией, там-лакство, там-армянство, а там еще осетинство, и они вот-вот проглотят Кахетию…

Сила на нашей стороне, грузинская нация с нами, и мы расправимся со всеми предателями, всех призовем к надлежащему порядку и всех этих врагов, приютившихся тут негрузин выгоним из Грузии (Из выступления З. Гамсахурдия на митинге в селе Ахалсопели Кварельского района (Газета “Известия«,#313,1990г.);

«Продажное правительство, продажные функционеры, которое продали нашу страну, наш народ, прямо кусками продали грузинскую землю негрузинскому населению. Негрузинское население размножается катастрофическими темпами» (Из интервью З. Гамсахурдиа газете «Советская Россия» 20 IX.1990 г);

«Осетины представляют собой ничтожное меньшинство…

Моя позиция проста: коренное население должно преобладать над другими народностями» (Из интервью З. Гамсахурдиа итальянской газете «Стампа», перепечатанной газетой «Союз» в феврале 1990 г.) .

Как мы уже показали выше, в 1989 году начинается первая волна грузинского геноцида в отношении осетин в перестроечную и потсперестроечную эпоху. Этнические чистки в отношении осетин распространялись не только на жителей Южной Осетии, но и на обитателей осетинских анклавов внутри грузинской территории. Тысячи осетин были изгнаны с земель, на которых они проживали веками, и были обречены стать беженцами. Многие из них до сих пор в крайне тяжелых условиях проживают на территории республики Северная Осетия — Алания.

Указанные процессы происходили в условиях полного бездействия союзного центра и лично Президента СССР М. С. Горбачева. После развала СССР, окончательно зафиксированного Беловежскими соглашениями в декабре 1991 года, политика невмешательства в грузино-осетинский конфликт стала также характерной чертой и для российской внешней политики.

В январе 1992 года власть в Грузии меняется, и в результате государственного переворота к власти приходит новая команда под руководством Э. А. Шеварднадзе. Действия политической системы Грузии, однако, по отношению к Южной Осетии и ее населению остаются теми же, что и в условиях прежнего правительства.

Однако весной 1992 года отношение официальной Москвы к грузино-осетинскому конфликту несколько меняется. Под давлением руководства Республики Северной Осетии и лично ее Президента Ахсарбека Галазова, а также Верховного Совета РСФСР, Президент России Б. Н. Ельцин вмешивается в ситуацию, пытаясь урегулировать вооруженный конфликт. Результатом приложенных усилий стало заключение в июне 1992 года Дагомысских соглашений о прекращении огня, что в дальнейшем привело к размещению на территории Южной Осетии российских миротворческих сил.

Рассмотрим теперь концептуально-идеологическую основу действий российского руководства, присущую ему с начала 90-х годов по настоящее время. Это необходимо сделать, ибо без подобного анализа невозможно по-настоящему понять и осмыслить военное присутствие России в Южной Осетии, а также взгляд российских официальных властных инстанций, касающийся необходимости присутствия в указанном регионе. После событий 2008 года, унесших жизни более 2000 жизней южных осетин (в основном российских граждан), равно как и десятков наших миротворцев, мы вынуждены признать, что этот взгляд, равно как и само военное присутствие России в Южной Осетии в 90-х-2000-х годах были не вполне и не достаточно адекватными вызреваемым в то время угрозам. Личное общение с представителями рядового и младшего офицерского состава России, участвующими в войне 2008 года, также показало, что в военных рядах имела место политическая и моральная неподготовленность к участию в данном вооруженном конфликте, непонимание сути той военной операции, в которой им приходилось участвовать. Все это вместе взятое диктует необходимость провести «работу над ошибками», допущенными российской политико-идеологической машиной в предыдущие десятилетия.

Главный идеологический вектор, присутствующий в политической жизни нашей страны со времен перестройки, состоял в ликвидации коммунистического наследия, доставшегося нам от предыдущих 70 лет и дальнейшее «вхождение в мировую цивилизацию». В перестроечную эпоху, равно как и в последующие 90-е годы, указанный процесс приобрел характер войны со своей собственной историей. В указанный период издавались целые тома лжеисторической литературы, снималось огромное количество телепередач, выходило множество газетных публикаций, цель которых состояла в дискредитации российской истории, в уничтожении отечественного пантеона образов и символов, скреплявших население многонациональной России в единый народ. При указанной доминирующей макротенденции существование «непризнанных республик» на дальних рубежах России во многом становилось для нее ненужной обузой. Тем не менее, определенная поддержка молодым государственным образованиям на постсоветском пространстве время от времени оказывалась. Это происходило вопреки доминирующему вектору жизнедеятельности 90-х годов и благодаря исключительным усилиям отдельных политиков и военных (в качестве примера можно привести активную и последовательную работу в этом направлении Президента Республики Северная Осетия Ахсарбека Глалазова, выступления вице-Президента РСФСР Александра Руцкого на сессии Верховного Совета РСФСР в 1992 году касающемуся расследования причин и обстоятельств Зарской трагедии и др.).

В 2000-е годы ситуация несколько меняется, накал войны с собственными историческими символами в России снижается, а некоторые из советских атрибутов общественной жизнедеятельности переживают реставрацию и возрождение. Тем не менее, идеологема о «вхождении в мировую цивилизацию», под которой подразумевается скорейшая интеграция в западные политические, экономические и военные структуры при полном принятии российским мейнстримом идейно-концептуальных основ современного Запада, остается в силе, а базовые дискуссии об экономическом, историческом, информационном, социальном и культурном своеобразии России, ее особом цивилизационном пути, остаются уделом отдельных интеллектуальных кругов.

Исходя из вышеочерченных положений, военное присутствие России в Южной Осетии стало рассматриваться как необходимость защиты российских граждан и легитимировалось Дагомысскими соглашениями, имеющими силу международного договора. Российские власти обоснованно полагали, что уход миротворческого контингента из Южной Осетии откроет прямой путь сепаратистским и иным антигосударственным силам в России для прихода к власти в ее отдельных регионах, что неизбежно приведет к деструктивным последствиям огромной силы.

В то же время необходимо еще раз подчеркнуть, что господствующие политико-идеологические и военные структуры современного Запада были в указанном конфликте полностью на стороне Грузии. Основополагающей формулой каждой из них была необходимость сохранения «территориальной целостности Грузии», а деятельность США и НАТО по перевооружению грузинской армии и втягивании Грузию в свою орбиту приняла характер общеизвестного факта.

Таким образом, южноосетинский конфликт ставил российское руководство в двусмысленное положение. С одной стороны, прагматическая необходимость сохранения страны диктовала властям необходимость присутствия российских миротворцев в Южной Осетии. С другой стороны, фундаментальная ориентация на цели, идеи, символы и структуры современного Запада вынуждала российское руководство вступать в очень неудобный геополитический спор со своим «стратегическим партнером» и «старшим братом». Примечательно, что после событий 2008 года во многих российских СМИ имела место тенденция обвинять в развязывании войны лично Михаила Саакашвили и господствовавшую на тот момент в США элитную группу во главе Президентом Дж. Бушем и главным кандидатом в Президенты от Республиканской партии США на выборах 2008 года Дж. Маккейном. Между тем как было показано выше, против России выступила в тот момент вся политико-информационная система Запада. Против России был предпринят целый ряд недружественных действий — от моральных осуждений и крайне агрессивной риторики в западных СМИ до прямых военных угроз.

Вышеперечисленные обстоятельства позволяют прийти к следующим выводам. Российское руководство в период с 90-х годов по 2008 год совершило следующие геополитические ошибки, которые во многом способствовали вызреванию условий для развязывания грузинской стороной «пятидневной» войны:

— в международных инстанциях Россией не были инициированы вопросы о фактах геноцида абхазов и осетин, имевших место в конце 80-х-90-е годы 20 века. Это обстоятельство делало возможным для определенного спектра российской и зарубежной прессы приравнивать в информационных публикациях грузино-осетинский и грузино-абхазский конфликты к событиям, имевшим место в Чечне, в связи с использованием на ее территории российских вооруженных сил в 90-е и 2000-е годы, что являлось совершенно неверным. Вооруженный конфликт, имевший место в Чечне, предельно отличается от описываемых в исследовании событий как по своим истокам и генезису, так и по методам ведения военных действий. Игнорирование этого обстоятельства ведет как к несправедливым обвинениям против России, касающимся чеченского вектора ее политики, так и к вредоносным аналогиям, направленным на оправдание действий грузинской стороны;

— не стали предметом широкого обсуждения: а) проблема правомерности включения в советское время в состав Грузинской ССР Абхазии и Южной Осетии. При рассмотрении этого вопроса, прежде всего, следует учесть, что народы упомянутых территориальных образований вошли в состав российского цивилизационного пространства (Российской империи) в разное время, имели различную многовековую историю и только в XX веке оказались связаны едиными административными границами; б) возможность правомерного выхода Абхазии и Южной Осетии из состава Грузии, при условии взятия Грузией курса на выход из состава СССР;

— в российских дипломатических кругах не был поставлен вопрос о признании государственного суверенитета Приднестровской Молдавской республики, Абхазии и Южной Осетии в момент, когда провозглашение независимости Косова в феврале 2008 года привело к его признанию многими членами Мирового сообщества. Деятельность США и Евросоюза в этом направлении привела к окончательному слому полувековой международно-правовой системы, и существовать в ее рамках уже не представлялось возможным. В то же время симметричный ответ России в отношении «непризнанных республик» был бы способен в качестве «встречного огня» остановить вышеуказанный процесс и сохранить жизни многим их жителям.

Эти и многие другие неиспользованные возможности России в случае их комплексной реализации способствовали бы всестороннему усилению России в трех «непризнанных республиках», и приведению в дальнейшем к их скорейшему международному признанию.

На сегодняшний день Приднестровская Молдавская республика признания так и не получила, а Абхазия и Южная Осетия оказались признанными лишь пятью государствами — Россией, Венесуэлой, Никарагуа, Науру и Тувалу. В то же время решение о признании независимости Косово, означающее максимальное ослабление Сербии — российского традиционного исторического и геополитического союзника, приняло более 70 государств. Указанное обстоятельство свидетельствует о серьезных недостатках функционирования пропагандистской, информационной и идеологической составляющих российской политики и ставит на повестку дня задачу их коренной ревизии.

Обозначенная выше задача является исключительно широкой и рамки настоящего исследования, равно как и его заявленная тема, не позволяют заняться ее всеобъемлющим решением. В тоже время данная проблематика требует определенных контуров. Обозначим основополагающие принципы, в соответствии с которыми необходимо разрешать задачу гуманитарно-идеологического и политического строительства в современной России:

1. Построение в России подлинной сверхдержавности, ее рассмотрение как мирового центра силы и геополитического лидера евразийского пространства в целом и постсоветского пространства в частности. Со всеми иными мировыми центрами силы (США, Евросоюзом, Китаем и др.) возможно только взаимовыгодное сотрудничество при категорическом недопущении примата иных сил во внутрироссийских политических процессах и территориях, являющихся зонами особых интересов России.

2. Создание концептуально-идеологической базы развития России, исходящей из ее цивилизационной самобытности, ее исторической ориентации на принципы социальной справедливости, идеи братства людей и народов, общепланетарный диалог культур и цивилизаций, ведущий к возвышению человеческой личности и поднятию престижа связывающих людей традиционных ценностей.

3. Разработка доктрины, тактики и средств долгосрочной деятельности Российского государства во всех регионах планеты и, в особенности, на постсоветском пространстве (Последнее следует признать зоной исключительных политико-идеологических интересов России).

Реализация вышеопределенных условий должна способствовать выживанию и дальнейшему развитию России в бурном и непростом XXI веке. На фоне усиления различных мировых центров (США, Европейского Союза, Китая, международного радикально-мусульманского движения и др.) наше государство должно не только суметь защитить себя от нарастающих угроз, но и сыграть на опережение в развитии всех сфер своей жизнедеятельности, в том числе и в области собственной политико-идеологической доктрины. Указанное положение, в случае его реализации, будет способствовать сохранению мира, стабильности на евразийском геополитическом пространстве, а также сбережению многих тысяч жизней представителей братских нам народов, проживающих как на территории Российской Федерации, так и на сопредельных с нею землях.

Мы выражаем надежду, что настоящая работа в какой-то мере поспособствует лучшему пониманию в России исключительно сложной, комплексной и многоаспектной южноосетинской проблемы, и таким образом, внесет маленькую толику к достижению стратегической мечты многих тысяч людей — увидеть многострадальную и героическую землю Южной Осетии радостной, цветущей и уверенной в своем завтрашнем дне.

Часть.2 Особенности освещения конфликта в СМИ и формирования общественного мнения: анализ исходных факторов и динамики.

Вернемся к анализу и обобщению результатов опросов общественного мнения и мониторинга СМИ, описанных во второй главе настоящего исследования.

В России в результате работы СМИ было сформировано три во многом взаимоисключающих картинки событий «пятидневной войны»: «официальная», «либеральная» и «патриотическая», что крайне затруднило нормальное и адекватное восприятие трагических событий августа 2008 года. В результате наложения различных картинок друг на друга их общественное восприятие оказалось мозаичным и фрагментарным. Если говорить о восприятии российским населением событий «пятидневной войны», опираясь на результаты анализа опросов общественного мнения и Интернет-блогов внутри России, можно выделить следующие параметры. Абсолютное большинство осуждает действия руководства Грузии и лично Михаила Саакашвили за развязывание агрессивной войны, унесшей жизни многих мирных жителей. В то же время цели и задачи российских вооруженных сил в конфликте оказались очень многими не уяснены до конца. Более того, аналогия действий Грузии с действиями России в Чечне ведет в сознании довольно большого процента населения к частичному оправданию действий грузинского руководства. Следует также подчеркнуть, что за последние 20 лет престиж отечественных СМИ и процент доверия им резко упал. В результате недоговорок и недомолвок официальных СМИ у многих читателей и зрителей растет недоверие к тиражируемым позициям, в результате чего «нейтральные» мнения западных политиков и журналистов кажутся определенной части населения более взвешенными и объективными.

В Грузии на сегодняшний день доминирующими факторами, определяющими общественное мнение по осетинскому вопросу, является осуждение действий России и осознание необходимости «возвращения оккупированных территорий». Между тем, падение авторитета Саакашвили и рост популярности оппозиционных лидеров, призывающих к «диалогу с Россией» несколько смягчает отношение к российскому государству, корректируя ранее непримиримую общественную позицию.

Общественное мнение Запада на сегодняшний день также не является столь категоричным. Позиция Евросоюза, зафиксированная в 2009 году, о том, что «Грузия не адекватно применила силу», а Россия «неадекватно ответила», отразилась также в господствующих СМИ и широких слоях населения. Тем не менее, отказ стран Запада от признания Абхазии и Южной Осетии и настаивании на «территориальной целостности» Грузии находит свое отражение на страницах европейской и американской прессы.

Анализ южноосетинского общественного мнения и интернет-блогов позволяет отметить следующее. Качество южноосетинской прессы, по мнению большого числа респондентов внутри республики, оставляет желать лучшего, а газетные публикации, равно как и единственный канал местного телевидения, не оказывает определяющего влияния на сознание населения. Учитывая небольшую величину населения республики (по разным данным, от 50 до 70 тыс. человек) и большую культуру кровнородственных связей, обуславливающую интенсивное общение между ее жителями, можно сказать, фактор СМИ в общественном сознании не является единственным и доминирующим. В то же время, сравнение результатов мониторинга осетинских СМИ и результатов общественного мнения Южной Осетии показывает совпадение доминирующих позиций в этих плоскостях. Таким образом, Южную Осетию можно признать регионом, где скорее СМИ подстраиваются под мегатенденции общественного мнения, нежели участвуют в его формировании.

В дополнении к сказанному необходимо отметить следующее. Отношение южноосетинского общества к своему руководству нельзя охарактеризовать как единодушную поддержку. Очень большой процент населения крайне критически относится к экономической политике Президента и Правительства Южной Осетии, подавляющее большинство (более 80% ) полагает, что темпы восстановления Цхинвала и сел, пострадавших от войны, ничтожно низки. В то же самое время отношение южных осетин к событиям «пятидневной» войны, их отношение к грузинскому государству и России не изменяется со временем и всецело совпадает с позицией южноосетинских СМИ и официальных инстанций.

Указанный фактор позволяет сделать вывод, что действие PR- технологий, направленных на изменение реального образа события или процесса, эффективно только в случае, если они адресованы субъектам, не участвующим в нем напрямую. Иными словами, под воздействие PR-технологий попали как жители России и Грузии, так и население Запада. В то же время этого нельзя сказать о южноосетинском населении, способным критически воспринимать любые, в том числе и свои собственные, источники массовой информации.

Таким образом, противодействовать политическому пиару, направленному на строительство искусственных образов способна лишь подлинная осведомленность об имевших место событиях. Указанный тезис позволяет сделать вывод, что в будущем выигрывать информационные войны Россия сможет наиболее эффективно, если ее информационные и дипломатические инстанции будут говорить правду об общественно значимых событиях, предвосхищая и опережая политических пиарщиков, входящих в армию противника.

Часть 3. Функция СМИ в формировании общественного мнения и освещении межнационального конфликта в Южной Осетии: основные выводы

В указанной части исследования нашей целью является подведение итогов проведенной работы и формирование ее базовых выводов. Проанализировав позиции и интересы участвующих сил в конфликте, равно как и их отражение в СМИ, Интернет-блогах и опросах общественного мнения, представляется правомерным сформулировать следующие тезисы:

1. Конфликт в Южной Осетии стал исключительно сложным, многоплановым и многоуровневым явлением, затронувшим очень большое количество интересов на разных уровнях государственной и мировой политики.

2. Целью западных государств и межгосударственных военно-политических объединений было максимальное ослабление России как государства. В случае победы грузинской военно-политической верхушки в конфликте неизбежным было бы усиление сепаратистских и антигосударственных настроений внутри России и последующая потеря федеральным центром своей легитимности. Этим обстоятельством объясняется тотальная поддержка западными СМИ действий Грузии во время конфликта и крайнее недовольство сопротивлением ее экспансии на Южноосетинскую территорию, оказываемым Россией.

3. Вследствие твердой позиции, занятой Россией по южноосетинскому вопросу, западные структуры, вынуждены были пойти на определенные уступки. В частности, стало известно заявление Евросоюза о «неадекватной силе», примененной Грузией, и «неадекватном ответе» России. В последствии это нашло отражение в западных СМИ, снизивших потенциал критики России.

4. «Либеральный» сектор российского медиапространства занял откровенно антиправительственную позицию по южноосетинскому вопросу. Необходимо констатировать, что подобная позиция способствовала ослаблению России как государства и размыванию легитимности в обществе относительно соответствующих действий российского руководства.

5. «Официальный» сектор российского медиапространства в значительной степени упрощал истоки и суть ситуации, приведшей к конфликту, загоняя освещение ситуации в жесткие искусственные рамки, что негативно отразилось на адекватности восприятия российским обществом событий южноосетинской войны.

6. Грузинский сектор медиапространства стал отражением идеологии правящего режима, замешанной на западничестве и радикальном национализме. Информационная блокада, произведенная грузинскими властями по отношению к российским источникам информации, во многом способствовала успеху организации поддержки военных действий среди населения.

7. Позиция населения Южной Осетии относительно истоков конфликта, его развития и последовавших за этим событий, позволяет сделать вывод о бессилии как российских так и грузинских PR-технологий при работе на указанном пространстве. Несмотря на то, что на южноосетинской территории до сих пор работают как российские так и грузинские телеканалы, позиция населения не вписывается ни в одну из вышеперечисленных парадигм.

8. Одним из фронтов современных войн является фронт информационный. Для победы на нем Россия должна играть на опережение, противопоставлять достоверную и правдивую информацию политическому пиару противников. Успех в указанном деле требует определения стратегических внешнеполитических интересов и базовых идеологических основ российского государства.

Заключение

В настоящем исследовании была сделана попытка комплексно представить истоки южноосетинского конфликта, его основные движущие механизмы, а также современное состояние южноосетинского общественного мнения по вопросам, непосредственно касающимся анализируемой проблематики. Основное значение было уделено событиям «пятидневной войны» августа 2008 года и дальнейшему признанию независимости Южной Осетии как ключевым звеньям в цепи многолетнего грузино-осетинского вооруженного конфликта.

Геноцид осетин, осуществляемый военной и политической системой грузинского государства, имел три волны. Первая волна имела место в 20-годы XX века и осуществлялась грузинскими меньшевиками. Приход советской власти и установление большевиками полного контроля над грузинской территорией спасли народ Южной Осетии от окончательного истребления. Вторая волна геноцида осетин имела место в 1989-92 годах, и была остановлена вмешательством России в конфликт и подписанием Дагомысских соглашений в июне 1992 года, что привело к прекращению масштабных военных действий и развертыванию на южноосетинской территории российского миротворческого контингента. Третья волна геноцида имела место в августе 2008 года и привела к активному вмешательству в конфликт российских вооруженных сил.

В результате проведения работы был проведен мониторинг общественного мнения жителей Южной Осетии и представителей осетинской диаспоры в Москве. Его результаты с достоверностью свидетельствуют о безусловной поддержке военных действий России в 2008 году, равно как и мерам по предоставлению экономической помощи Южной Осетии с 2008 года по настоящее время. Подавляющее большинство южных осетин связывает будущее своей страны с объединением с Северной Осетией в составе России.

Вместе с тем, при анализе ножниц конфликта было указано, что российское руководство действовало по отношению к данному региону не всегда лучшим образом. Был упущен ряд возможностей, позволивших России ранее более активно участвовать в вопросах жизнедеятельности южноосетинской республики, что послужило бы существенной пользе как государственным интересам России так и народу Южной Осетии. В работе был представлен разбор ряда ошибок, в результате которого были сформулированы возможные альтернативные варианты поведения России в прошлом, и принципы, в соответствии с которыми Россия сможет проводить самостоятельную внешнеполитическую линию в будущем.

В исследовании также был проведен мониторинг СМИ и Интернет-блогов всех заинтересованных сторон конфликта. Его результатом стало два основополагающих вывода:1) о необходимости для России предпринимать усилия для победы не только на военном и дипломатическом фронтах, но и на информационном поле; 2)о неэффективности PR-технологий, деформирующих реальность при воздействии на лиц, находящихся внутри нее. Исходя из этого, бороться с политическими пиар-технологиями противниками эффективнее всего представляется путем опоры на достоверную и правдивую информацию и ее трансляцию на максимально широкую аудиторию.

У русского и осетинского народов единая историческая судьба. История наполнена множеством фактов, свидетельствующих о чрезвычайно важной роли, которую осетины сыграли в становлении и развитии многонациональной России. Сегодняшний день диктует необходимость исключительного внимания России к южноосетинской проблеме, которое позволит проводить грамотную и взвешенную политику, направленную на подъем и развитие Южной Осетии со стратегической целью ее дальнейшего наращивания подлинно братских отношений между нашими народами.