13 июля 2013 года Генеральная ассамблея ООН приняла «резолюцию в поддержку права на возвращение беженцев в места их прежнего постоянного проживания — Абхазию и Южную Осетию».
«Генеральная Ассамблея признает право на возвращение всех внутренне перемещенных лиц и беженцев и их потомков, независимо от этнической принадлежности, в их дома на всей территории Грузии, в том числе в Абхазии и Цхинвальском районе/Южной Осетии», — говорится в принятом документе.
29 июля также этого года Католикос-Патриарх всея Грузии Илия Второй также сделал заявлении, что надеется на «возвращение беженцев в Абхазию и Южную Осетию». Причем, Илия II ссылается на некое, якобы, имевшее место обещание президента России Владимира Путина.
Есть и множество других решений, резолюций и заявлений как различных международных организаций — ООН, ОБСЕ, ЕС, ПАСЕ, так и целый сонм отдельных политиков.
В первую очередь обращает внимание, что к теме возвращения беженцев в последнее время стали обращаться те лица и инстанции, которые молчали об этой проблематике, начиная с 1989 года, когда запылали первые осетинские дома в Грузии и временно оккупированной грузинскими вооруженными отрядами селах Южной Осетии.
В 1992 — 1992 годах с территории Грузии и из оккупированных грузинскими незаконными вооруженными отрядами и войсками Госсовета Грузии сел Южной Осетии на территорию Северной Осетии и в другие субъекты России были вынуждены бежать только по официальным данным, десятки тысяч беженцев-осетин.
Сопоставим общедоступные цифры, которые легко найти в различных официальных источниках. Согласно данным Всесоюзной переписи населения 1989 года по Грузинской ССР, в 1989 году в Грузинской ССР (без учёта Юго-Осетинской автономной области) проживало 98 822 осетин (2,07% населения ГССР), из которых 33 138 (2,67%) — в г. Тбилиси. А по переписи 2002 года в Грузии (разумеется, вне Южной Осетии) осталось лишь 36 916 осетин, из которых 10 268 человек — в Тбилиси.
Простое арифметическое действие показывает, что осетинское население Грузии (без учета Южной Осетии и Абхазии) с 1989 по 2002 годы сократилось на 61 906 человек, причем — в столице — на целых 22 870 человек. С учетом военно-политического контекста рассматриваемого исторического периода понятно, что речь идет об очень резком сокращении численности осетин в Грузии, которое является не растянутым во времени процессом между 1989 и 2002 годами, а имело место преимущественно в более узких хронологических рамках, ограниченных 1989 и 1992 годами.
Конечно, такой подсчет дает заниженный результат, потому что достаточно высокая доля проживавших в Грузии осетин в личных документах и во время переписей указывали свою фамилию с грузинским фамильным окончанием (-швили, -дзе и др.) и национальность «грузин» (что, впрочем, не спасло их от насилия и изгнания). Тем не менее, воспользуемся этими неполными данными.
По данным ООН, которые распространил официальный представитель Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ) Рон Редмонд, вследствие вооруженных действий в 2008 году из Южной Осетии в Грузию перебрались (так в тексте) около 15 тысяч человек.
Что-то мне подсказывает, что 60 тысяч — больше, чем 15 тысяч (хотя, возможно, найдутся и такие, кто усомнится в этом). Тем не менее, я специально просмотрел список резолюций ООН за 1989, 1990 и 1991 годы, но не нашел среди них ни одну, где бы призналось право на возвращение «всех внутренне перемещенных лиц и беженцев и их потомков, независимо от этнической принадлежности, в их дома на всей территории Грузии, в том числе в Абхазии и Цхинвальском районе/Южной Осетии».
Не ведомы мне и веские слова духовного лидера грузинского народа, «святейшего и блаженнейшего католикоса-патриарха Грузии Илии II в защиту своей истребляемой и изгоняемой осетинской паствы, сказанные в отмеченные годы. То же самое можно сказать о других радеющих за судьбу беженцев лиц и организаций.
Данное печальное обстоятельство лишает меня возможности верить в их справедливый и непредвзятый подход к данному вопросу, ибо они делают предпочтенья в зависимости от национальной принадлежности тех или иных людей.
Уже после этого просто не о чем говорить с этими организациями и этими господами, ибо они пребывают в плену национал-шовинизма, немыслимого в XXI веке.
Но весьма уязвима их позиция в более важном вопросе. Думается, заслуживает рассмотрения и вопрос, кого можно считать беженцем.
Согласно Протоколу, касающемуся статуса беженцев (Нью-Йорк, 1967), под термином «беженец» имеется в виду любое лицо, которое «в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений; или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений».
Также беженцем не может быть признано лицо, которое покинуло место своего прежнего постоянного проживания, но прежде участвовало в вооруженном формировании. В результате войны 2008 года в руки соответствующих структур Южной Осетии попали списки участников грузинских вооруженных формирований вплоть до списков резервистов из числа местных жителей. Конечно же такие граждане не могут считаться беженцами. То же касается и тех «мирных крестьян», кто делал самовольные врезки в единственный водовод, питающий Цхинвал питьевой водой и тем самым участвовал в водной блокаде Цхинвала, потому что блокада является мерой военного характера.
Кроме того, все лица, которые отправились из Южной Осетии в Грузию, во-первых, находятся в государстве своего гражданства (в Грузии), и, кроме того, у них нет опасений вернуться в Южную Осетию. Об этом говорит и тот факт, что очень многие лица, зарегистрированные в Грузии под видом беженцев, одновременно имеют и дома в разных поселках для беженцев, получают там гуманитарную помощь и денежные выплаты, и одновременно регулярно приезжают из Грузии в Ленингорский район Южной Осетии на работу, где тоже получают зарплату, поддерживая свои дома. За сохранностью этих домов, в частности, в Ленингорском районе кстати, юго-осетинские правоохранительные органы бдительно следят, и об этом писал такой авторитетный грузинский политолог Паата Закареишвили, который сам побывал непосредственно на месте.
Следует помнить и то, что, согласно данным грузинских источников, эвакуация мирного населения из грузинских сел началась за две недели до начала эвакуации осетинского населения. На место вывезенного властями Грузии мирного населения были введены подразделения регулярной армии Грузии, которая стала наносить военные удары по Цхинвалу. Таким образом, и этих жителей нельзя считать беженцами, потому что они были не изгнаны, а вывезены властями родного государства ДО начала войны. Уже общеизвестно, что грузинская сторона до того, как начать военные действия, вывозит своих из будущей опасной зоны. Так, до начала вторжений она организовала выезд грузинского населения Цхинвала в 1989 и 1991 годах, а в 2008 году организовала эвакуацию персонала грузинского батальона ССПМ. То же самое касается и большинства населения ряда сел, в которых проживали грузины.
И, конечно же, трудно не согласиться с мнением эксперта Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института Востоковедения Российской Академии Наук Андрея Арешева: «После августовского военного конфликта 2008 года, пятилетняя годовщина которого будет скоро отмечаться, Грузия вышла из Соглашения о возвращении беженцев, заключенного в начале 1990-х годов. Совершенно очевидно, что любой, даже рамочный документ, затрагивающий вопросы возвращения беженцев и вынужденно перемещённых лиц, потребует длительных усилий и согласований, прежде всего между властями Грузии с одной стороны, и Абхазии и Южной Осетии — с другой. Таким образом, постановка вопроса о начале возвращения беженцев в свои дома, да еще и с какого-то определённого момента, имеет исключительно пропагандистский характер».