Ноябрь 1989 года – начало конкретного, системного претворения в жизнь грузинского плана по уничтожению Осетии. 1989 год – начало грузино-осетинской войны.
События развивались следующим образом. 10 ноября 1989 года XII чрезвычайная сессия Совета народных депутатов Юго-Осетинской области приняла решение о преобразовании области в автономную республику в составе Грузинской ССР. «Преобразовать Юго-Осетинскую автономную область в автономную советскую социалистическую республику. Просить Верховный Совет Грузинской ССР и Верховный Совет СССР рассмотреть вопрос[1] придания Юго-Осетинской автономной области статуса автономной республики», – так было сформулировано решение XII чрезвычайной сессии.
Политическая наивность в Южной Осетии, конечно, удивляет. Было очевидно, что в Грузии никто не собирается в таком контексте рассматривать ситуацию. И факты были более чем очевидные. Тем не менее, в Южной Осетии считали, что, советская система все-таки укрепится, и все эти постперестроечные политические вольности утрясутся. Все получилось с точностью наоборот. Решение сессии еще более усилило радикально-националистическую динамику грузинского общества.
23 ноября 1989 года – роковая дата начала драматических событий для Южной Осетии в новейшее время. Это начало войны, необъявленной, но ведущейся по всем правилам жестокой политики, и имеющей единственную цель – уничтожение южных осетин и аннексия его территорий.
Во время ноябрьского противостояния1989 года, когда 50-тысячная масса людей из различных грузинских неформальных движений вздумала провести митинг в Цхинвале, грузинским «новым демократам» хотелось продемонстрировать свою силу и показать, кто есть кто на территории, которую они планировали отобрать.
Весь Цхинвал собрался на границе, чтобы не пустить в город врага. И враг повернул. Безоружные цхинвальцы силой духа сумели тогда отстоять свою границу и свою столицу. Но было ясно, что это начало войны, к которой надо готовиться. Было очевидно, что Грузию, которая практически вся была охвачена национал-шовинистическим настроем, ничего не остановит.
Для южных осетин в Грузии место не предусматривалось даже на ее собственной территории. Здесь считали, что автономия должна быть упразднена, как не имеющая «никакой историко-политической основы».
Официальный Тбилиси, не считаясь с историческими фактами, считал автономию Южной Осетии лишенной всякой легитимности, считая ее большевистским изобретением. Ее наличие здесь считали неким посягательством на ее территорию.
В своем выступлении на сессии Верховного Совета республики Грузия Звиад Гамсахурдия сказал: «Большевистская аннексия 1921 года уничтожила государственность Грузии и превратила нашу страну в часть коммунистической империи. С первых же дней советизации началось посягательство на территориальную целостность Грузии, треть нашей территории была роздана соседним странам, а на остальной территории образовались незаконные автономии». [2]
Осетинам в этом же выступлении было предложено создавать свою государственность в Северной Осетии.
Выдумывалась некая угнетенность грузинского населения на территории Южной Осетии с большим количеством лживых фактов, подтверждающих якобы плохое положение грузин.
Южным осетинам дали статус «гостя» на его земле. Факт этот естественно не подтверждается историческими источниками. Между тем, грузинские историки на неоднократные приглашения принять участие в открытой исторической дискуссии, предлагаемой осетинскими учеными, всегда отказывали. Ну, а на огромное количество псевдонаучной литературы, которую выпускали в Грузии, осетинская сторона не имела возможности отвечать.
Пророссийский настрой осетин так же определялся в Грузии как отрицательный.
Вся государственная политика Грузии в этот период проводилась в режиме антиосетинской идеологии и практически определила формы дальнейших шагов, отрезав путь к компромиссам и мирному решению. По отношению к Южной Осетии был выбран ультимативный подход. Причем, ультиматумы эти были заранее невыполнимы. Так, предлагалось вместе с Грузией выйти из состава СССР, порвать с Россией. При этом, очевидно, что, даже уступив, осетины потеряли бы свой автономный статус. Односторонность этнических, грузинских интересов была более чем очевидна.
Совершенно естественно и логично, что осетинская реакция на политику Грузии была защитной, вытекающей из национальных интересов сохранения, выживания и дальнейшего развития этноса .
Народ Южной Осетии не хотел выходить из состава СССР. В этой связи встал вопрос о воссоединении с Севером Осетии.
В Меморандуме трудящихся и общественности автономной области Южной Осетии, в адрес ВС СССР, ВС РСФСР, ВС Грузии, президента СССР М. Горбачева, председателя ВС РСФСР Б.Ельцина, ООН, Европейского Парламента, МИД СССР, посольств и представительств зарубежных стран в СССР, Гаагской академии международного права говорилось: «…включение южной части Осетии в состав Тифлиской губернии стало основанием для последовавшей исторической трагедии раздела малочисленного осетинского народа. Россия, спасшая в 1921 г. южных осетин от геноцида, обязана сделать следующий демократический шаг и поддержать воссоединение Северной и Южной Осетии».
В столь сложной и драматической ситуации, угрожающей национальной безопасности необходимо было принять решения отвечающие интересам народа.
Областной комитет партии, в который по привычке какое-то время еще верили, практически был деморализован и не реагировал адекватно на ситуацию. Оставался областной совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области. Облсовет по традиции считался органом формальным. Однако, именно он в столь трудное время оказался наиболее способным принимать, обсуждать важные решения и, фактически, сыграл роль древнего осетинского ныхаса.
Это древняя и уникальная форма общественного управления, отвечавшая лучшим демократическим образцам, которые наш народ умело использовал в периоды внешней агрессии, угрозы ассимиляции, уничтожения этнической общности.
История осетинского народа развивалось так, что выработала в нем качества консолидированного, согласованного подхода к решению проблем в сложных драматических ситуациях. Именно эти качества народа вновь помогли в трудные 90-е годы, когда наш народ оказался на грани физического уничтожения.
Бездействие партийных органов вызвало активные общественные движения. Фактически, в этот период именно они имели доверие народа, который увидел в их идеях то, что отвечало национальным интересам и показывало реальный путь действий. Налицо был паралич существующей системы власти, обстановка же требовала серьезного реагирования. Партийно-коммунистическая идеология никак не находила в своих программных установках ответы на сложные вопросы меняющейся действительности.
Эти ответы были найдены в программах первой общественно-политической организации «Адамон ныхас», образованной в 1988 году. Кризис власти вывел на ведущую роль национальное движение, активизировав движения по поиску новых механизмов политической организации.
У истоков национального движения стояли преподаватели Юго-Осетинского Госпединститута А. Чочиев, З. Битарты, ученые НИИ – З.Цховребов, Н. Джусойты, впрочем, отошедший впоследствии от движения также как и преподаватели ЮОГПИ А. Плиев, Л. Чибиров, Р. Кочиев, в движении принимали участие учителя, инженеры, студенты, рабочие.
«Основными целями «Адамон ныхас» были защита и пропаганда родного языка и литературы, подъем экономики Южной Осетии, культуры, защиты экологии. Однако, уже с первых дней деятельности «Адамон ныхас» был вынужден заниматься политическими вопросами, ибо в отличие от своих коллег-неформалов Грузии, Прибалтики, Украины, пользовавшихся неограниченной поддержкой своих партийных секретарей, народный фронт Южной Осетии встретился с открытой враждебностью Юго-Осетинского Обкома партии», — [3] так пишет о начале деятельности «Адамон ныхас» один из его активистов.
С течением времени, по мере нарастания антиосетинской истерии в Грузии, «Адамон ныхас» все больше превращался в политическую организацию, фактическим идеологическим центром, определившим основные стратегические действия.
Но для выполнения этих действий и решений нужен был легитимный орган власти. Им стал Областной Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области.
Впервые за всю свою историю этот орган стал определяющим для Южной Осетии, рассматривая вопросы, которые ставили не партийные органы, а реальная общественно-политическая ситуация и требования людей.
Обстановка тем временем накалялась. 20 сентября 1989 г. в республиканских газетах Грузии были опубликованы проекты законов «Грузинской ССР». В этих проектах значительно были урезаны права Юго-Осетинской автономной области, в частности изменения границ, лишения права избирательной инициативы, права вето и т.д. В Южной Осетии на это отреагировали крайне отрицательно. 22 сентября была создана комиссия по выработке предложений по законопроектам.
И уже 26 сентября состоялась 11 сессия Юго-Осетинского Областного Совета народных депутатов, которая одобрила «Предложения о внесении изменений и дополнений к проекту Конституции Грузинской ССР и Юго-Осетинской автономной области». Однако Верховный Совет Грузинской ССР проигнорировал предложения сессии народных депутатов Южной Осетии.
В ноябре был опубликован проект Государственной программы развития грузинского языка, предусматривающей ущемление языков народов, проживающих в Грузии, в том числе и в автономиях. Главное здесь было – перевод делопроизводства на грузинский язык. Во все учреждения из Тбилиси выслали машинки с грузинском алфавитом, документы на русском языке возвращались.
Это вызвало протесты в Южной Осетии. Было ясно, что необходимо принять законодательные решения для ограждения себя от «гуманитарной агрессии» Грузии.
В области шел поиск путей решения вопросов, которые требовали нового подхода. Общественное мнение к тому времени формировалось под воздействием национального движения «Адамон ныхас». Именно под воздействием «Адамон ныхас» было принято решение 12 сессии Областного Совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области о преобразовании в автономную республику в составе ГССР. Тогда представлялось, что повышение автономного статуса предоставит осетинам более широкие права. Реакция грузинских властей была более чем враждебная. Практически, во всех грузинонаселенных пунктах различными неформальными движениями были проведены митинги с требованием ликвидировать Юго-Осетинскую автономию.
16 ноября 1989 года было принято Постановление Президиума Верховного совета Грузинской ССР «О решениях двенадцатой сессии Совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области двенадцатого созыва», которое аннулировало решения двенадцатой сессии Совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области двадцатого созыва.
Было совершенно очевидно, что впредь все решения Юго-Осетинских властей, отвечающие национальным интересам, будут блокироваться Грузией. Необходимы были новые меры, новые решения.
В ноябре на сессии Верховного Совета Грузинской ССР была создана комиссия по изучению вопросов, связанных со статусом Юго-Осетинской автономной области. Тогда же был принят Закон Грузинской ССР «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Грузинской ССР, в которой, как мы уже отмечали, предложения от Южной Осетии учтены не были.
19 ноября в Тбилиси выехала делегация представителей Южной Осетии для предотвращения дальнейшей эскалации ситуации. Однако все оказалось безрезультатным.
В апреле 1990 года вышел Закон «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». В нём говорилось: «В союзной республике, имеющей в своем составе автономные республики, автономные области и автономные округа, референдум проводится отдельно по каждой автономии. За народами автономных республик и автономных образований сохраняется право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или в выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своем государственно-правовом статусе».[4]
Однако в Грузии этот Закон был проигнорирован. Между тем 26 апреля 1990 года Верховный Совет СССР принимает еще один Закон «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации», где в ст. 3 сказано: «территория союзной автономной республики, автономного образования не может быть изменена без их согласия». [5]
С нормативной точки зрения союзное руководство в сложившейся ситуации нарастания национально-освободительных движений, демократических процессов фактически уточнила и дополнила законодательную базу.
В Южной Осетии следовали этим Законам, в Грузии же их игнорировали.
Вследствие этого, в июне 1990 года тринадцатая сессия Юго-Осетинского Областного Совета народных депутатов двадцатого созыва принимает решение «О действиях Законов СССР на территории Юго-Осетинской автономной области в случае отмены Верховным Советом ГССР актов Ревкома Грузии от 16 февраля 1921 года, 24 марта 1921 года».[6]
Сессии стали настоящей политической трибуной, где обсуждались не формально представленные уже решенные обкомом партии вопросы, а конкретные проблемы, продиктованные реальностью и отвечающие национальным интересам.
Таким образом, представительный орган советского периода закладывал новые основы, отвечающие национальным интересам, реагируя на правовые документы Грузии, пытающейся незаконными действиями лишить гражданских прав южных осетин. Депутаты отслеживали ситуацию, анализировали и принимали решения в рамках международного права, которое мировым сообществом по отношению к Южной Осетии не соблюдалось.
Так, союзные республики, объявив о своей независимости, почти сразу же были приняты в ООН, ОБСЕ и другие международные организации, в обход решения проблем с автономными образованиями, народы которых также имели те же права.
Более чем, очевидно, что малые народы во всех смыслах оказались в трудном положении. С одной стороны, — объективное, исторически обоснованное стремление к национальной самостоятельности, с другой стороны – сложившиеся субъективные преграды «имперских территорий» и конъюнктурность международного права, ограниченность доступа к информационным мировым ресурсам. Малые народы постсоветского пространства были фактически лишены самостоятельных возможностей вести борьбу за свою независимость дипломатическим путем. И в реальности оказалось, что силовой метод решения оставался единственным и обязательным.
Свое право на национальную, политическую независимость народу Южной Осетии приходилось отстаивать в труднейших условиях противостояния с международно-правой машиной и милитаристской политикой Грузии. Так называемые, мини — империи использовали в своих целях эту конъюнктурность современного международного права.
И как справедливо отмечает В. Кецба, абхазский ученый: «Отсутствие международной правосубъектности, отсутствие международного признания создают существенные, и даже исключительные трудности в развитии интеграционных процессов. Как показывает практика международных отношений, непризнанные государства зачастую становятся картой для разыгрывания сиюминутных конъюнктурных акций, исключающих возможности устойчивого развития»[7].
Углубление в юридические нюансы не наша задача, хотя надо отметить, что объективное представление проблемы самопровозглашенных государств лежит на стыке истории и права.
Депутаты областного совета народных депутатов Югоосетинской автономной области исходили во всех своих начинаниях из современного международного права, в котором факт признания государства не является обязательным признаком суверенной государственности. И признаками ее являются:
- наличие территории;
- наличие постоянного населения;
- наличие организованной власти;
- способность вести международные отношения и исполнять международные обязательства.
Складывающаяся ситуация в 89-90-ых годах аккумулировала власть в представительном органе. И это абсолютный признак осетинских демократических традиций, готовности и умения контролировать и руководить территорией, исторически принадлежавшей осетинскому народу.
Практически первые шаги Юго-Осетинского областного совета народных депутатов по руководству ситуацией были положительно восприняты населением. Так, депутатами Облсовета народных депутатов принимались обращения, призывы.
«Народ возмущается своим бесправным положением, кадровой политикой, но не понимает, что исправить положение без суверенитета нельзя. Посмотрите, сколько пострадавших осетин. Тяжелое положение народа – это следствие колониальной политики. Я вас, уважаемые депутаты и гости, предупреждаю – народ уже никто не успокоит, накопилось столько несправедливости, что взрыв сможет произойти в любой момент. Нельзя этого допустить! Но народы сейчас могут помирить только равноправие, нужен суверенитет[8]» — говорилось в одном из обращений, пусть несколько наивном и эмоциональном, но реально отражающем суть отношения людей к тому, что происходило.
В обществе все понимали, что необходимы конкретные и принципиальные решения по статусу Южной Осетии. Ранее принятое решение о повышении статуса автономной области до автономной республики в составе Грузинской ССР было ошибочным и политически наивным. Но с другой стороны, реакция на него грузинской стороны иллюстративно показала, что осетины никаким образом не вписываются в контекст грузинской националистической политики, и ни о каких правах речи не может быть. Звучал призыв: «Грузия для грузин». У Южной Осетии отняли даже ее название. Все СМИ, политики, общественные деятели были обязаны вместо «Южная Осетия» писать и говорить: «Самачабло». Каким-то образом «Южная Осетия» даже была объявлена сердцем Грузии.
Тем не менее, учитывая сложность ситуации, специфичность осетинского общества, воспринимавшего советскую действительность, как нечто постоянное, Облсовет совместно с национальным движением «Адамон ныхас» сумели достаточно быстро взять ситуацию под контроль.
«Вынести приговор» областному комитету партии и начать проводить адекватную национальную политику, пусть и под влиянием «Адамон ныхас», говорит о здоровом потенциальном ресурсе, который все-таки был у советских депутатов.
Принимались законодательные решения важного исторического и национального значения. И по прошествии времени можно сказать, что это были грамотные, взвешенные решения.
При всей неоднозначности отдельных депутатов, которые привыкли работать в других политических условиях, когда не надо было думать, даже не рекомендовалось, большинство депутатов правильно понимали ситуацию. Именно этот депутатский корпус подготовил историческую, 14-ую сессию Областного Совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области, на которой во второй раз был изменен статус области, уже без оглядки на Грузинскую СССР и принята важная Декларация о Суверенитете.
Сессия состоялась 20-го сентября 1990-го года. Решения сессии были очень важны в политическом и национальном смысле. Было принято решение о преобразовании Юго-Осетинской автономной области в Юго-Осетинскую Советскую Демократическую республику, а также решение о дате выборов в Верховный Совет вновь образованной республики.
Это было историческое решение, которое говорило об исключительных демократических традициях. Именно они помогли конструктивной сублимации нашей осетинской представительной власти. При всех недостатках, это решение принял депутатский корпус советского созыва, у которого победило национальное самосознание, национальная необходимость, высокое гражданское чувство и позиция.
Другой важный документ, который принял депутатский корпус – Декларацию о суверенитете Южной Осетии.
«Областной совет народных депутатов Южной Осетии, выражая волю народа Южной Осетии исходя из потребностей всестороннего обеспечения демократических прав и свобод человека в Южной Осетии, заботясь о полноценном политическом, экономическом и социальном развитии, признавая необходимость построения правового государства, признавая неотъемлемое право осетинского народа на свободное самоопределение, провозглашает суверенитет Южной Осетии, как верховенство интересов и самостоятельности ее народа, осуществляемое через высший орган народовластия Южной Осетии в лице законно и демократически избранных представителей народа – депутатов Южной Осетии»[9]
В этом документе – политическая воля народа Южной Осетии, который объявил миру о своей государственности.
Депутаты областного совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области сделали принципиальный, отвечающий национальным интересам выбор, осознавая, что за реализацию своей государственности предстоит дальнейшая борьба.
20-го сентября также было принято решение о нормативном режиме на территории теперь уже Юго-Осетинской советской демократической республики. В связи с тем, что Грузия признала незаконными и недействительными все государственные структуры и все договора, заключенные Грузией после февраля 1921-го года и «поскольку Юго-Осетинская автономная область образована после 1921-го года, и также признана незаконной вследствие вышеупомянутых постановлений Верховного Совета Грузинской ССР, единственной правовой гарантией существования Юго-Осетинской автономной области является Конституция СССР и Законы СССР согласно статье 74 Конституции СССР».[10]
Ирина Гаглоева