Къуайса — город в кударском с/с (Цх. 2010: 7). Ср. с Кой-су — четыре гидронима в Дагестане, которые образуют Сулак. Этот гидроним К. Ф. Ган этимологизировал как kohi-su «горная вода», где koh — персидское слово со значением «гора», а su — турецкое слово «вода».Вместе с тем, он отверг толкование этого гидронима из тюрк. кой + су «овечья вода» как неправильное (Ган 1909: 86). В то же время в названии Къвайдан в Карачае [=абазин. Qvajdan (Абаз РС: 473), карач. Qojdan — аул и река (РКБС: 743)] усматривают тюркское къвой (ногайское кой) «овца» и осет. дон (дан) «вода», т. е. «Овечья вода» (Коков 1974: 93; Абаев 1958: 367). Ср. также [балкарский] гидроним Къой Суу «Овечья речка» — левый приток [реки] Карасу (бассейн Чарека), который сравнивают с дагестанским гидронимом Къой су (БТС: 88). Для анализа ойконима Къуайса как «Овечья река» ср. [в качестве типологической параллели] ойконим Барнаул, который этимологизируют на кетской почве как сложение из боруан «волк» и уль «река», т. е. город на «Волчьей реке» (Газ. «Правда» от 9 ноября 1978 г., № 282, с. 6). [В качестве альтернативной этимологии] ср. чеч. Куьйса, куьйсаниг «голый, лишённый растительности, листьев», «безволосый» (ЧРС: 234).
[Из предложенных этимологий наиболее привлекательной выглядит этимология на тюркской почве. Нелишне будет подробно остановиться на ее фонетической стороне. Следует исходить из карачаево-балкарской формы къой (=qoj) «овца» + суу «вода; река». Осетинский ойконим Къуайса сохранил для нас архаичную огласовку тюркского слова, представленную и в гидрониме Къуайдан. При этом начальная увулярная тюркского слова подверглась на осетинской почве субституции q-^ k’-, несомненно, по той причине, что в эпоху заимствования рассматриваемого топонима в осетинском языке была абруптивная фонема k’, но не было ещё увулярной смычной q. Последняя из них проникла в осетинский язык довольно поздно, как полагают, из севернотюркских языков (Абаев 1949: 25, 377). В дигорском диалекте осетинского языка, отличающемся архаичными чертами, фонемы q до сих пор нет в начальной позиции (Миллер 1962: 49). В старых заимствованиях из кавказских и тюркских языков осетинский инициальный k’- выступает в качестве субтитута увулярного смычного q — языка — донора. Вот несколько примеров, взятых из словаря В. И. Абаева (1958): осет. к’аебаеда ‘болтун’< груз. qbedi || qbeda (с. 620), осет. к’аеcаеl ‘щепка’<каб. qwec’ij (с. 622), осет. k’аеlаеw ‘осленок’ < тюрк. qulan || qolan || qolaw (с. 624-625), осет. k’аеndzy ‘крючок’ < тюрк. qandza (с. 626), осет. k’аеpxаеn ‘ступень’, (кудар.) ‘капкан’ < тюрк. qapqan (с. 627), осет. k’аеri(d) ‘старая (о шубе)’ < тюрк. qari (с. 628), осет. k’ox ‘роща’ <тюрк. qoya (c.637), осет. k’utu ‘корзина’ <тюрк. qutu (с. 643). Недавно Р. Л. Цаболов вновь указал на «закономерное соответствие осетинского k’ тюркскому q в заимствованиях из тюркского» (Цаболов, ||: 137;см. также: 147). В некоторых осетинских словах находим двоякое отражение инициальной q-, ср. осет. Qaxbaj / k’axbaj ‘проститутка’ <тюрк. qahpa (Абаев 1973: 272). Однако в поздних заимствованиях из тюркских языков субституции не происходит. При этом, осетинские тюркизмы, в которых произошла субституция q->k’-, носят общеосетинский характер и, в частности, встречаются в диалектах Южной Осетии. Напротив, тюркизмы, в которых субституции нет, за редким исключением, не представлены в диалектах Южной Осетии, и носят локальный, северноиронский характер, что и является указанием на их позднее заимствование. К последней группе примеров относятся, по (Абаев 1973): осет. qan ‘воспитанник’<тюрк. Gan (с.262), осет. qandzal ‘сорт стали’ <карач. qandzal (с. 263), осет. qapxan ‘капкан’ <тюрк. qapqan (с. 264; ср. кударское k’аеpxаеn), осет. qarayul ‘караул’ <тюрк. qaraul (с. 264-265; ср. кудар. qarawli — явно позднее, из грузинского), осет. qaz ‘гусь’ < тюрк. qaz (с. 272; ср. кудар. bat’I из груз.) и пр.
Что касается дальнейших изменений тюркского сложения на осетинской почве, то они объясняются присоединением суффикса — а, охотно используемого в осетинской ономастике. Т.е. тюрк. *Qwaj-su> староосет. *k’waj-su + суфф. — а>совр. осет. K’wajsa (Дзиццойты 1995 б). Такое словообразование с аналогичным фонетическим преобразованием ya>a, находим в слове дзуарса «козел со скрещёнными рогами», котороое В.И. Абаев этимологизирует как дзуар «крест» + сы «рог» + суфф.- а (Абаев1979: 179). Таким образом, комоним Къуайса в архаизирующем переводе означает «Овечья река». Тюркскую основу qvaj- «овца» находим ещё в одном топониме Южной Осетии: Хъваи-л-а (Глонти 1955: 281) — пастбище в Ленингорском районе, букв. «Овечье». Следует добавить, что грузинские ученые, искусственно изменив форму комонима Къуайса на Кваиси || Кваиса (Глонти 1955: 266,279), этимологизируют его на базе грузинского языка: ква «камень» + топоформант — ис (и). К сожалению, данная «этимология», основанная на насилии над топонимом, нашла отражение и в серьёзной топонимической литературе, см. (Мурзаев 1984: 267). Другую искажённую форму — Къваиси — находим в (КО: 184)].
