Хватит кормить Южную Осетию

Социально-экономическое развитие в независимой Южной Осетии невозможно осуществить за счет решения мелкосоциальных и исключительно инфраструктурных задач. Недальновидность и неспособность принимать стратегические решения ведут Южную Осетию в тупик. Своим мнением о сложившемся кризисе в республике и методах его преодоления с «Кавказской политикой» поделился журналист, аналитик Евгений Крутиков.

Резкое и обвальное прекращение текущего финансирования «восстановительного» (он же «социальный») бюджета Республики Южная Осетия по весне сродни Челябинскому метеориту. Вроде бы уже сто лет твердят человечеству, что прилетит что-нибудь из ближнего космоса и хряпнется куда-нибудь, подняв волну выше всяких дамб.

В случае с Южной Осетией тоже ведь предупреждали. Но в черную кошку принято либо камнями швыряться, либо искать на ней седые проплешины как реабилитирующее обстоятельство. Но ведь она только хотела месяц назад предупредить…

Восстановление экономики Южной Осетии — изначально было провальной формулировкой. Тот самый случай, когда вначале было неверное слово, повлиявшее на весь исход дела. Нечего там было восстанавливать. Там заново надо создавать. На пустом месте в рамках масштабного стратегического проекта конструировать нечто новое, на совершенно иных принципах организованное.

Для этого требуется время, крепкий ум и сила в руках. Возьмите любого избирателя, и он тут же потребует инфраструктуру. То есть он, конечно, по-другому скажет. Едва ли не все население озабочено дорогами. Других проблем в республике вовсе нет.

Хорошо. Все согласны. Дороги надо восстанавливать, быт должен быть налажен, люди устроены. Любыми средствами, любыми способами. Но давайте представим идеальный и фантастический вариант. Высадившиеся с метеорита зеленые гуманоиды, используя свои инопланетные технологии, в течение пары дней превратили все автострады РЮО в аналог трассы Лос-Анджелес — Сан-Франциско, а знаменитый Гуфтинский мост — в Золотые ворота. Легче стало? Конечно.

А дальше что?

Этот, казалось бы, теоретический вопрос способен прочно парализовать на пару дней правое полушарие мозга руководства республики, просто потому, что он никому в это самое полушарие ни разу не приходил. Весь социально-экономический прогресс (а с ним и внутриполитическая стабильность) раз и навсегда свелся к инфраструктурным подвигам типа бордюров из редких пород камня и ремонту детских садов со школами. Ключевая роль при этом, естественно, отводится Москве, как основному источнику финансирования (о внутренних источниках никто и не помышляет) и диаспоре, география которой несколько шире, но сути это не меняет.

Но вот только диаспора никогда не вкладывает в реальную экономику. Это закон. «Колониальная экономика» наоборот. Финансовая помощь диаспоры носит сугубо отрицательный характер в силу менталитета и особенности формирования этой самой диаспоры. Ссылки на Армению и Израиль не работают. В пресловутой диаспорозависимой Армении, например, последние несколько лет идет жесточайшая дискуссия о финансовой роли спюрка. Он, спюрк, сопротивляется, но его все-таки пытаются если уж не ограничить в правах, то, по крайней, определить приоритеты инвестиций.

Диаспора никогда не бескорыстна — это родовая травма. Представитель диаспоры по определению хочет видеть на отремонтированном им здании табличку со своим именем. Чтоб на века в памяти потомков. Можно еще смеха ради отремонтировать отдельно взятую улицу на свои деньги (желательно в деревне, в которой родился и вырос) до коматозного состояния Нового Арбата, чтобы соседские сельские поселения обзавидовались.

Единичные исключения только подтверждают это неприятное историческое правило. Где вы видели хоть одного представителя диаспоры, вложившегося в реальное производство? С российским финансированием все еще сложнее. В головах у руководства РЮО прочно засела еще совсем советская схема, в которой где-то в неведомых вселенных присутствует «Центр», великий и ужасный, взаимоотношения с которым носят глубоко личный, сакральный характер.

В силу этого самостоятельность проявляется даже в условиях политической независимости в особо извращенных формах типа кадрового упрямства. Взять на себя реальную ответственность за экономическое и социальное развитие в эпоху «после ремонта дорог» никто не желает, а вот бороться за мелочные кадровые назначения горазды все.

Отсюда и тотальная «социальность» бюджета и экономической политики вообще. Это такая «экономика ближнего радиуса действия», она же — «после нас хоть потоп». Сказали: бюджет будет социальным, значит, он при нынешнем правительстве будет социальным. И как в той хулиганской поговорке: «если я тебе не нравлюсь — застрелись, я не исправлюсь». Никакого долгосрочного планирования, никакой налоговой реформы, вообще никаких мыслей о том, что будет с республикой через два-три года.

И это несмотря на то, что некоторые вещи лежат на поверхности. Ну, замените НДС налогом с продаж — получите по минимальным подсчетам до 2 млрд. собственного (!) дохода, а не дотаций. Пустите их на развитие государственного сектора экономики, то есть постройте минизаводы государственного подчинения быстрой окупаемости вроде сельхозпереработки, стройматериалов и лесопилки. Субсидируйте внутреннюю конкуренцию (то есть не один наливочный завод и один на всю республику бренд минеральной воды, а хотя бы два). Введите регулирование оптовых закупочных цен на государственных базах сельхозпродукции. Понатыкайте миниэлектростанций (10 тысяч долларов — штука, ерунда вопрос, на командировки больше расходуется)…

Бесконечно множить социальные объекты и социальную сферу — социальный же тупик. Через пару лет, то есть еще в бытность президентской каденции Леонида Тибилова, Южная Осетия станет страной с самой спортивной в мире молодежью. Эти ребята начинают свою биографию в детских садах, построенных или отремонтированных на инвестиционные деньги, учатся в школах, на которых остается только таблички вешать «сделано на деньги имярек» (ленточку уже перерезали) и ходят в борцовские (за редким исключением — футбольные) училища, безусловно построенные на личные пожертвования диаспоры.

Но парень с интересом и желанием отучившийся в борцовской школе, но без какой-либо перспективы на квалифицированное рабочее место на Родине, — очень перспективен как карьерный бандит в России. В конце 80-ых в самой РФ таких регионов и районов было несколько: Кемерово, Тамбов, Дагестан, УРАЛМАШ, Набережные Челны, Солнцево и Балашиха. Еще живы люди, которые помнят, чем это закончилось. Но живы не все.

Сколько российских денег тратится на создание реальных рабочих мест? Да нисколько. Москва безуспешно пытается убедить Цхинвал в необходимости тратить ресурсы на развитие экономики, вкладывать деньги в будущее, а в ответ в лучшем случае получает все те же заклинания про дороги (по-умному — «восстановление инфраструктуры»), а обычно — вообще ничего внятного. При этом стало модно говорить о сокращении госрасходов и прочем бытовом популизме, как будто к кому-то выборы уже подкрались.

Оно, конечно, симпатично каждую неделю перерезать ленточку перед каким-нибудь социальным объектом типа детского сада со спутниковым управлением или деревенской мельницы на водяном ходу… Только вот содержать этот самый детский садик и его компьютерный класс с элементами космического базирования придется не только на следующей неделе, но и все дальнейшие годы исключительно на «давальческие» российские деньги, поскольку республиканский бюджет — это маленький, злобный, краснолицый карлик из нарезки фильмов Дэвида Линча.

А ведь чего в республике может быть грузовой поезд с тележкой, так это инвестиционных денег. Руководство в лице самых разных людей, регулярно появляясь как снег на голову зимой в Москве, очень талантливо разыгрывает Ильфа и Петрова в части «жё не манж па сис жур». Но в моем отягощенном коммунальной средой родном городе привыкли к неожиданности смен времен года и, веселясь, отвечают: «Не вопрос. Вам сколько взвесить? Миллиард? Два? Да забирайте хоть сейчас с собой. Только один уточняющий вопрос. Вам ЗАЧЕМ?».

А, правда, чего не веселиться, если на вопрос для чего истребуются 2 млрд. рублей, они же 50 млн. евро, они же 66,666,666 млн. долларов, при полной готовности этими суммами помочь, люди начинают бочком-бочком отползать в сторону отеля «Марриот Аврора» с общим отступлением на аэропорт Домодедово? Это ж действительно весело. А в мире сейчас так не хватает настоящего юмора.

Но нет в головах настоящих мыслей, как распоряжаться инвестициями в долгосрочной перспективе. Средневековая скандинавская сага о написании высоконаучной программы развития экономики РЮО уже не развлекает даже филологов. Уставшие ценители этого утерянного искусства успокаивают себя тем, что хотя бы «добрая воля проявлена». Вроде как руководство республики в принципе согласно, что экономику надо развивать помимо ритуальных песен об асфальте.

Конечно, девушка, согласная вас слушать, есть в отдаленной в перспективе — девушка, которая согласна. Но не в нашем случае. Создание некоего текста силами специалистов неизвестной этиологии — еще не есть жест доброй воли. Что там доброго и где там воля? Закачать пару десятков миллионов в кафедру политэкономии провинциального ВУЗа — это просто приступ доброты. Грант, не снившийся самому Соросу. Они же там голодают, эти приволжские преподаватели.

Создается впечатление, что Москва больше заинтересована в создании в РЮО нормальной экономики, чем нынешнее правительство в Цхинвале. Причем не по злобе, а в силу неадекватности. Конечно, есть соблазн объяснить странное поведение руководства РЮО устаревшими взглядами, общей политической слабостью, ангажированностью, чудовищной кадровой политикой, привычной неготовностью мыслить стратегическими категориями. И это то же. И эти и еще с десяток негативных тенденций собрались в этом правительстве и вокруг него. Но есть и фундаментальный политический подтекст, без понимания которого никакие положительные действия никакого правительства в РЮО не будут возможны в принципе.

Вы вообще определитесь — это независимая республика или нет

В вялотекущую дискуссию о перспективах объединения с РСО-Аланией (с Россией в широком смысле) постепенно оказалось втянуто очень много самых разнообразных людей. Безобидная игра в слова, изначально доступная лишь преподавательской и иной краснобайствующей среде, традиционно влиятельной в юго-осетинском обществе, превратилась в воронку смыслов. Плодятся политические партии, общественные организации и фонды, фактически декларирующие своей целью ликвидацию независимости республики под благородным предлогом объединения разделенного народа.

Еще относительно недавно внутриполитическая жизнь в Южной Осетии походила на ту самую запылившуюся комнату в готическом замке, в которой двадцать лет назад повесился старый граф. Туда приводили гостей, которые крестились дрожащими руками, а затем с криком бежали к ближайшим психотерапевту и экзорцисту. Если кто и ночевал там раз в году, то потом долго мучался кошмарами. Теперь же эту комнату открыли на всеобщее обозрение, малоуспешно попытались проверить, но с интересом обнаружили некую мистическую дверь в северной стене. Но за этой дверью — не Нарния. Там холодно и сыро, и монстры бродят.

Использование благородных символов в политической игре — прием не новый. Другое дело, что в последние месяцы политическая истерия породила удивительные союзы и коалиции. Партии множатся путем деления. Но если рейдерский раскол «Народной партии» породил коллизию юридическую, но не политическую, то вот с «Единством» сложнее. То, что раскол в этой партии — дело искусственное и рукотворное понятно даже ежам на опушке.

Позиции Зураба Кокоева и так были слабы без властной поддержки, а теперь и хуже некуда, учитывая определенные финансовые вливания со стороны проснувшегося вулкана Эдуарда Кокойты. То, что окружение Эдуарда Джабеевича рассматривает партию «Единство» как естественную платформу для «бескровного» захвата власти, перестало быть тщательно охраняемой тайной, как только к обеспечению этой операции подключилось крупное московское медиа-агентство.

Беда только в том, что как само это медиа-агентство, так и близкие к нему люди, давно и прочно пребывают в вялой оппозиции к Кремлю, засветившись даже на Болотной, что не добавляет очков самому Кокойты. За зубчатой стеной печально вздыхают при разговорах о партии «Единство» и шахматных многоходовках окружения Эдуарда Джабеевича (а оно очень активно перемещается по московским коридорам, ничем другим не заняты люди), но, в конце концов, принимают позу Будды: пусть оно течет все само. Не до вас.

Невмешательство это воспринимается как попустительство. Люди типа бывшего генпрокурора республики внятно понимают только окрик, а его-то и нет. Как я понял, Кремль по каким-то идейным соображениям высшего порядка (ну и мир у них в голове!) не хочет лезть в чужое партийное строительство. Так что легко можно спрогнозировать, что в течение месяца «Единство» растащат по схеме «Народной партии», несогласных выдавят, а ключи, уставные документы и печать за год до парламентских выборов окажутся у Кокойты Э.Д.

В крайнем случае, если что пойдет не так, — у некоего третьего персонажа, подконтрольного бывшему президенту, то одновременно возникнет несколько новых СМИ, раскручивающих главную идеологическую тему — отказ от государственности в пользу вхождения в состав России, несмотря на абсолютную практическую невозможность такого развития событий.

Достаточно бегло пробежаться по текстам высказываний Путина, Лаврова и Медведева за последние несколько лет и месяцев, чтобы понять, насколько далека от реальности эта внешне благородная задача. Но уже сейчас из мрачного небытия всплывают «спящие ячейки» — бессмысленные общественные организации и партии, зарегистрированные от десяти месяцев до десяти лет назад, но с лозунгом «за единую Осетию!».

Одно из них уже успело изобрести экономическую программу, краеугольным камнем которой заявлено мощение все тех же пресловутых дорог какими-то сверхустойчивыми бетонными плитами, неизвестными даже в России. Их из Европы надо завозить. Вот после этого сразу жизнь наладится… При этом кадровая ситуация во всех политических партиях в РЮО настолько запутана, что неожиданно выясняется, что некоторые члены политсоветов вроде бы других партий оказываются на связи с окружением Кокойты через третьи организации, например, совсем уж экзотическое «Международное Евразийское движение» Дугина или РОС Бабурина….

И все это произойдет за год до парламентских выборов. О какой такой долгосрочной экономической перспективе можно рассуждать в обстановке подсиживания, тотального шантажа и борьбы под ковром гиен с крокодилами?

Внутри «коалиционного» правительства все совсем запущено

Да, Алла Алексеевна Джиоева производит на любого постороннего человека впечатление одновременно и веселое, и сумеречное. Она искренне уверена в своем действующем президентстве, что выражается даже в экстравагантном внешнем имидже. Уж не знаю, что за стилист ей подсказывает, но с этим надо что-то делать. Это, по большому счету, уже не личное женское дело, поскольку ее манера поведения, речь и наряды давно уже представляют собой единую стройную идеологическую систему под общим лозунгом «вас здесь не стояло».

Недееспособность правительства с ее участием была очевидна с самого начала, а сейчас все это и вовсе превратилось в фарс, молчаливо поддержанный еще одним фигурантом предвыборных обещаний Тибилова о «коалиционном правительстве» — Баранкевичем. Оказавшись на вроде бы самом незавидном по степени запущенности дел посту — вице-премьера по социалке — Джиоева довольно быстро и эффективно превратила его и в пропагандистский ресурс, и в рычаг давления одновременно.

Пресловутая страсть к мелкосоциальным подвигам, заложенная в бюджете, помноженная на нежелание и неумение мыслить стратегически, привела к тому, что едва ли не все российские денежные потоки, так или иначе, призваны проходить апробацию в ее ведомстве. Все те же детсады, школы, роддома в самых отдаленных селах стали объектами ее пристального внимания, но не как вице-премьера, а как бы действующего президента.

Обстановка в правительстве легко и непринужденно из предполагавшегося коалиционного диспута превратилась в свару, а действующие лица — в персонажей фильма Романа Полански «Резня». Кстати, Полански характеризует это свое произведение как «комедию».

В нашем случае ничего комедийного. Джиоева полагает свое нынешнее состояние как временный привал на пути к обретенному президентству. В этом нет никакого открытия, никто этого и не думает скрывать. В этом даже нет никакой оценки — она просто так считает. Имеет право. И вполне логично полагает, что если уж в руки сами попались эти рычаги административного и финансового давления, так грех их не использовать. А кто эти рычаги предоставил — сам дурак.

В это же время президент, председатель правительства и глава администрации (пока к ним с двух флангов подбираются Кокойты и Джиоева) заняты увлекательным подсиживанием друг друга, а заодно и окружающих. Чудовищность собственной кадровой политики стала очевидной уже даже самому Тибилову, который вынужден заняться поисками легальных путей избавления самого себя от своих же кадров. Но если год назад он проявлял ложно понятую твердость и независимость в кадровом вопросе, отстаивая в беседах с Нарышкиным свое право на назначения членов правительства, то теперь «неожиданно» выяснилось, что Москва была права.

Также попутно выяснилось, что «право» это вовсе не его, Тибилова, а Бориса Чочиева… В силу ряда личных качеств Леонид Тибилов не сможет вот так вот одним движением пера по бумаге отправить всю эту компанию в отставку, согласившись, в том числе, и на вполне логичное предложение Москвы — поставить на должность первого лица в правительстве (то есть по расходованию «давальческих» денег и стратегическому планированию) свежего россиянина.

Помимо очевидных плюсов такого назначения (контроль за тратами, более масштабный взгляд, неангажированность) будет ведь еще и на кого свалить ответственность за бесконечные злоупотребления. Этот-то механизм уж точно отработан. И камикадзе найдется.

Вот тут-то и проснулся Кремль. Этот медведь с сучковатой дубиной просыпается хоть и по весне, но все-таки обычно на «ключевых словах». В этом случае будильником стало мистическое словосочетание «Джиоева — президент». Никогда. Ни за что. Never ever again. Ничего личного. Сама ситуация, когда в ее руки сейчас медленно, но верно отошли основные экономические потоки (см. выше — социальная экономика и все такое) мигом сняла всякий сон. Финансирование раздутой социальной и псевдосоциальной сферы враз остановилось в начале года.

Интеллигентные люди в РЮО некоторое время подбирали слова и, наконец, заговорили о «торможении восстановления». На самом деле это — апокалипсис. Он — очевиден, скоро его можно будет ощутить во всей красе, потрогать его и поговорить с ним на площади. Очень интересный собеседник.

Судорожная инициация неких новых поправок в Конституцию — результат именно этой скрытой от глаз избирателей борьбы. Никакого отношения к долгосрочному планированию или, прости Господи, демократизации это все не имеет. Просто каждый из кланов стремится переписать ряд положений под себя, причем все очень спешат, поскольку маховик предвыборной и практически предреволюционной ситуации стал раскручиваться на удивление быстро. Счет времени пошел на дни. Бег по кабинетам на Старой площади в Москве из сонного марафона превратился в спринт, заработали принтеры медиа-агентств. Метеорит прилетел.

Умники утверждают, что динозавры вымерли в результате падения метеорита. Вот с тех пор как они вымери, все пошло не так.

Евгений Крутиков, «Кавказская политика»