Республике Южная Осетия шел третий год. Грузия продолжала войну против нее. Дагомысское соглашение несколько снизило динамику агрессии, но не ликвидировало угрозу уничтожения Юга Осетии. Грузия оказалась куда более изобретательной в вариациях антиосетинской политики.
И делала это с помощью международных организаций, демонстрировавших политику двойных стандартов. Мирное урегулирование ряда современных вооруженных конфликтов и войн, упирается в вопрос о «территориальной целостности» государств. На нее ссылаются как на основание для отрицания права народов насильственно присоединенного или насильственно удерживаемых территорий свободно определять свою дальнейшую судьбу«, отмечал известный правовед Ю. Барсегов.
Южная Осетия в борьбе за независимость, за свою государственность основной акцент продолжала делать на отношениях с РФ, несмотря на то, что здесь не всегда находила понимание. Тем более, 1993 год для России тоже оказался не самым легким. Здесь шло формирование и развитие новой политической системы. С января по октябрь в России протекал глубокий конституционный кризис.
В начале 1993 г. острота конфликта между съездом народных депутатов, с одной стороны, и президентом с другой, определялось неудовлетворительными итогами развития страны, несогласованностью конституционного строя России. С 1978 года по 1993 год в Конституцию страны было внесено около 320 поправок. В 1990 году был введен новый государственный институт — съезд народных депутатов. В итоге между съездом, парламентом Конституционным Судом и президентом возникли серьезные противоречия, вылившиеся в политический кризис 21 сентября — 4 октября 1993 года. 4 октября начался штурм Белого дома. Согласно официальной статистике погибло 145 человек.
Трагические события осени1993 года повлекло серьезные изменения в стране. Была принята новая конституция, появилось много различных партий, движений. Таким образом, даже такой короткий экскурс в историю 1993 года в России, показывает, что в контексте своих собственных проблем, вопросы связанные с Южной Осетией рассматривались без детального, объективного, прагматического и конструктивного внимания. И тем не менее работа шла. В Южной Осетии основным направлением внешнеполитической деятельности была Россия. Найти возможные формы взаимодействия главная задача. Продление всех имеющихся препятствий — необходимость и гарантия национального будущего.
Странности и недоработки Российской политики в Южной Осетии проявились уже в январе 1993 года, когда появилось информация о возможном выводе миротворческих сил. Необходимо отметить, что аргументация по этому поводу озвучена фактически не была. Шла какая-то непонятная интрига, причем в интересах Грузии.
18 января 1993 года на сессии ВС РЮО было принято Заявление Президенту Российской Федерации, ВС РФ, правительству РФ, министерству обороны РФ СКК, ВС СОАССР, СМИ, где говорилось: «Президиум Верховного Совета Республики Южная Осетия обращается к руководству Российской Федерации с просьбой:
1. Отменить решение о выводе российского подразделения миротворческих сил из Южной Осетии как преждевременное.
2. Содействовать созыву чрезвычайного заседания СКК в г. Цхинвал в кратчайшие сроки.
Вместе с тем, поскольку находящиеся в Южной Осетии подразделения Российской Армии успешно справляются с возложенной на них миссией по поддержанию мира и правопорядка, просим наделить их официальным статусом миротворческих сил».
Ситуация складывалась серьезная. СКК фактически прекратила свою работу в1993 году, Южная Осетия в ней не была представлена даже стороной. Более того была предпринята попытка по инициативе Грузинской стороны «подменить правоохранительные структуры на смешанные силы — грузино-российские на территории Республики. И это фактически означено оккупацию».
Тогда этому противостояли молодые политики, защитники независимости РЮО В.Хубулов, А.Кабисов,
А. Джиоев . Здесь необходимо отметить, что недоработанность Дагомысского Соглашения имела прямое отношение к создавшейся ситуации. Так, сроки пребывания МС определялись главами государств, подписавших Дагомысское Соглашение.
Деятельность СКК осуществлялась без соответствующего положения. Практически все решения принимались без учета интересов Южной Осетии. В аналитической справке к протоколу СКК № 3 говорилось: «В момент подписания протокола № 3 СКК не имела положения. В работе СКК Юго-Осетинская сторона не участвовала как сторона в нарушении Дагомысского Соглашения от1992 года, поэтому деятельность СКК была признана не эффективной, из-за чего она до 1994 года не работала».
Так или иначе, временно этот вопрос был решен. Миротворцев не вывели. Консультации по этому вопросу продолжались. Южная Осетия последовательно отстаивала свои права. И это было непросто. Многие Российские политики продолжали необъективно оценивать происходящие процессы в Южной Осетии.
Так, на заявление председателя Госкомитета РФ по делам национальностей С .Шахрая о воссоздании югоосетинской автономии, ВС РЮО принял соответствующее заявление, в котором говорилось: «Предложения председателя Госкомитета Российской Федерации С. Шахрая прямо противоречат и итогам январского 1992 года референдума в Республике Южная Осетия и принятому на их основе акту о независимости Республики Южная Осетия о ее вхождении в состав Российской Федерации.
В связи с этим Президиум Верховного Совета Республики Южная Осетия заявляет, что подобные предложения, игнорирующие волю народа Республики Южная Осетия, не могут служить основой для разрешения осетино-грузинских противоречий и способны только дестабилизировать ситуацию. Президиум Верховного Совета Республики Южная Осетия еще раз подчеркивает, что любые переговоры Российской Федерации с Республикой Грузия по проблеме Южной Осетии могут дать положительный результат только с участием полномочных представителей Республики Южная Осетия и при учете законных интересов народа Республики Южная Осетия».
Заявление С. Шахрая вызвало негативную реакцию у граждан республики. Тем более, что высказывания отдельного высокопоставленного российского чиновника автоматически переносилась на позицию Москвы в целом. Позицию Кремля, конечно, тогда никто не идеализировал, было понимание необходимости работы в этом направлении. Однако как только появились какие-то продвижения в отношении России к Южной Осетии вслед, как правило, шло нивелирующее действие. Ситуация принимала форму замкнутого круга. И все — таки выход был один: обратить на себя внимание России в объективном, прагматическом контексте. Альтернативы никто не видел, ее не было. От курса на независимость тоже никто отказываться не собирался. Это не обсуждалось. Работа с различными структурами РФ продолжалось. Республике необходимо было восстановление финансовой системы.
Было даже предложено в качестве временной меры для расчетов банка Республики Южная Осетия с регионами России осуществлять через корреспондентский счет, открыв его в отделе межгосударственных расчетов Центрального банка России и открытия ими во Владикавказе филиала Цхинвальского банка. Искались различные варианты экономической, финансовой реанимации.
Однако Грузией все воспринималось негативно, так как формально практически не было правовых основ для такого рода процедур.
Было очевидным, что необходим документ, который бы разрешал возникающие проблемы, прежде всего, материально-экономического характера.
В Москве и Тбилиси началась подготовка проекта соглашения между Российской Федерацией и Республикой Грузия о восстановлении районов в Южной Осетии и т.д. Такой документ был необходим, так как давал возможность хоть правового поля. Особых иллюзий по поводу Грузии, конечно, никто не питал, и тем не менее. Это был хоть какой-то выход.
Между тем, если к подписанию такого рода соглашения в Южной Осетии в общем-то положительно относились, то информация о предстоящих грузино-российских переговорах, о продолжающихся случаях передачи Россией оружия Грузии была встречена негативно.
28 мая 1993 года в связи с этим на сессии ВС РЮО была принято обращение к президенту Российской Федерации Б. Ельцину. Это было совместное с Верховным Советом Абхазии обращение, где говорилось: «чтобы защитить свои народы от полного истребления, добиться стабильного мира в Абхазии и Южной Осетии, нам пришлось принять меры по укреплению своей государственной независимости. Однако сделанные нами шаги еще не обеспечивают безопасности наших народов от агрессивной политики Грузии. Нас серьезно беспокоят факты продолжающейся передачи Россией Грузии оружия, боеприпасов и военной техники, несмотря на принятые Верховным Советом Российской Федерации решения по данному вопросу. Еще более нас тревожат российко-гузинские переговоры, на которых за нашей спиной руководство Грузии пытается решить судьбу народов Абхазии и Южной Осетии.
Исходя из Ваших неоднократных заявлений, а также постановлений III и IV съездов народных депутатов Российской Федерации „О положении в Южной Осетии“ и Верховного Совета Российской Федерации от 25 сентября и 25 декабря 1992 года „Об обстановке на Северном Кавказе в связи с событиями в Абхазии“, мы просим вас не подписывать договор о дружбе и сотрудничестве с Грузией до урегулирования ситуации в Абхазии и Южной Осетии».
Обращение было подписано Председателем Верховного Совета Абхазии В. Ардзинбой и Председателем Верховного Совета Республики Южная Осетия Т. Кулумбеговым. Такое обращение было принято и к председателю Верховного Совета Российской Федерации Р.И. Хасбулатову.
Тогда же было принято совместное обращение и Генеральному Секретарю ООН Бутросу Гали.
Были и другие обращения. Шло активное обсуждение проблем на страницах республиканских СМИ.
Политическое Руководство России по-прежнему не было готово к конструктивной политике в Закавказье.
Одной из характеристик политической России того времени, по мнению российских политологов Б,Исаева и Н. Баранова: " Была концентрация власти в руках узкого круга лиц из номенклатуры и крупных собственников, разбогатевшими нелегитимными методами, что приводило к использованию криминальных методов государственно-управленческой и хозяйственной деятельности«.
У широких общественных сил России проблемы Южной Осетии находили поддержку, у политической же элиты понимание достигалось с большим трудом, ситуация менялось медленно.
14 сентября в1993 года в Москве было подписано Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Грузия об экономическом Восстановлении районов в зоне грузино- осетинского конфликта. Соглашение состояло всего из пяти частей, и заключено было в «целях экономического восстановления районов в зоне грузино-осетинского конфликта, а также создание условий для возвращения беженцев в места постоянного проживания».
По Соглашению грузинская сторона брала на себя две трети обозначенных затрат(34,2 млрд. руб. всего). Российская Федерация должна была произвести поставку материально-технических ресурсов, провести по оговоренному списку строительство жилищно-гражданских объектов. Решено было также создать совместный распорядительный орган.
Стороны обязывались также провести перепись беженцев из зоны грузино-осетинского конфликта на территории Российской Федерации и республики Грузия, а также способствовать их возвращению.
Соглашение в известном смысле давало определенные правовые основы для финансовой, экономической деятельности. Кроме того, многие эксперты его расценивали как возможность обозначения некоторых проблем Южной Осетии на международном уровне. Если же говорить более конкретно, то, конечно, соглашение было больше формальной возможностью для поддержания диалога между Россией и Грузией по проблемам Южной Осетии.
Факт же того, что Южная Осетия никаким образом не привлекалась к работе над подобного рода документами, в комментариях не нуждается.
Грузия фактически на том этапе имела возможности лоббировать свои интересы в России. Взять, к примеру, вопрос беженцев в соглашении. Слова " грузинские беженцы" и «осетинские беженцы» несут совершенно разные смысловые нагрузки. О каких грузинских беженцах с территории Южной Осетии идет речь. Так назвали себя те, кто задолго до событий покинули территорию республики. Основная масса этих людей вернулась и жила по двум статусам. Тема грузинских беженцев отдельная. Другое дело осетинские беженцы, вынужденные покинуть родные места в связи с открытой агрессией грузинской стороны. Фактов более чем достаточно.
Соглашение начало действовать. Межу тем Грузия готовилась к вторжению в Абхазию. Причем не без надежды на лояльность Москвы. Грузия возобновила боевые действия. Москва же объявила об экономической блокаде Абхазии. Верховный Совет Республики Южная Осетия в связи с этим сделал обращение к председателю совета министров правительства Российской Федерации В,С. Черномырдину, министру иностранных дел Российской Федерации А. Козыреву. «Поспешность российского правительства в решении вопроса о введении санкций против Абхазии тем более не понятна на фоне невыполнения российским правительством решений III и V съездов народных депутатов Российской Федерации о блокаде Грузии в связи с ее агрессией против Южной Осетии и геноцидом осетинского народа. Поддержка оккупантов противоречит не только основополагающим принципам международного права, но и идет вразрез с представлениями о здравом смысле и гуманности. Вместе с тем очевидно, что такие шаги со стороны Российской Федерации могут оказать дестабилизирующее воздействие на ситуацию в Кавказском регионе», говорилось в документе.
Действия России по отношению к Абхазии были проявлением слабости политики в Закавказье. Определяющую роль в этом сыграл и Э, Шеварднадзе, имевший и не скрывавший свои связи в Российских политических кругах.
И если еще после Дагосмыса, казалось, что наступило какое- то просветление в отношении России к абхазо-осетинской проблематике, то сентябрь 1993 года серьезно поколебал это мнение.
Непоследовательность российской политики в этот период серьезно осложнила и без того напряженную ситуацию. Тем более, что апеллировать все равно приходилось к России, искать там здоровые, конструктивные силы способные адекватно оценивать положение дел, принимать соответствующее решение.
Так было и в 1993 году, который завершился, не с теми результатами, которых ждали, но, тем, не менее, с положительным импульсом для дальнейшей работы.
Ирина Гаглоева
